Юлия Федотова - Очень полезная книга

Короче, Ивану срочно требовалось домой. Так он и сказал по возвращении в замок: надо торопиться.

– Как?! – ужаснулся Сонавриз. – А прощальный ужин?! А кабан на вертеле?!

«И правда, – подумал здорово проголодавшийся за день Иван, – когда еще снова доведется пожрать по-графски?»

В общем, в тот вечер процедура возвращения не состоялась, была перенесена на завтра.

Наступило завтра, пришла пора расставания.

Сперва они очень тепло распрощались с графом, а пришлепавшая в замок лоскотуха расплакалась навзрыд и чмокнула-таки Ивана в щеку холодными синеватыми губами.

Потом их, увешанных прощальными подарками (пара золотых кубков, пара вороненых клинков с инкрустированной рукоятью, плащи на меху и сапоги со шпорами) оставили в просторной, но полутемной комнате, специально для колдовских обрядов предназначенной. Она так и называлась: «колдовская» или «темная» – Иван заподозрил даже, что в языке Семозийского королевства эти два слова являются синонимами.

Тонкий луч солнца, пробившийся сквозь единственное узкое, изящно зарешеченное окошко, стыдливо приткнувшееся под самым потолком, стрелой пронзал полумрак помещения, и в свете его снегопадом плясали пылинки. На потолке кистью искусного живописца были изображены химеры, грифоны, саламандры и прочая магическая живность, перемежающаяся с загадочными знаками и поучительными надписями на трех мертвых языках. Пол был украшен мозаичной пентаграммой – чтобы каждый раз новую не рисовать, пояснил граф. В тех же местах, где полагалось вычерчивать магические символы, каменные плиты пола были нарочно отшлифованы до блеска, чтобы лучше ложился мел и легче было потом стирать (потому что для разного колдовства и символы потребны разные). У стены стоял резной шкаф с дверцами, забранными от мышей медной проволочной сеткой, – там хранилась пара черных книг, каковым в порядочной библиотеке не место, а выбросить от греха тоже жалко – как-никак дедушкина память! Там же было спрятано несколько колдовских приборов, о назначении которых нынешний хозяин не знал и знать не желал, хотя чуть побледневший Кьетт предложил ему растолковать.

– Меньше знаешь – крепче спишь! – отказался граф. Еще раз церемонно откланялся, пожелал всяческой удачи, смахнул скупую мужскую слезу и удалился, оставив гостей одних.

С минуту они стояли молча, выжидающе глядя друг на друга.

– Ну что же ты медлишь? Начинай, вызывай! – велел Кьетт немного удивленно.

Иван так и подскочил:

– Я?!!

– А кто же еще?! Я не могу, это ваша, человеческая магия. Если сунусь со своими потенциалами – беды не оберешься! На тебя одна надежда! Действуй, человече, и да не посрами вдругорядь род людской! – Похоже, нолькр издевался.

А Иван медлил. Потому что в магических способностях своих успел за последние дни разувериться окончательно.

– Ну ладно, – уступил Кьетт. – Давай я стану зачитывать вслух, что и как надо делать, а ты будешь выполнять. Идет?

На том и уговорились. Ничего, ловко процесс пошел.

Главное, они все сделали настолько безупречно, что, по выражению Кьетта, «хоть квалификационную комиссию приглашай – магический разряд будет в кармане!» Ни одного компонента не перепутали, ни одной черточки символа, ни одной буквы заклинания!

Но то, что лежало в глубоком обмороке внутри меркнущей пентаграммы, походило на демона еще меньше, чем Кьетт-Энге-Дин-Троннер… и так далее! У первого хотя бы когти с клыками были, не абы какие, но все-таки! Второй имел лишь оттопыренные мясистые уши, плотно обхваченные гнутыми дужками дурацких круглых очков а-ля Гарри Поттер с сильными линзами, крошечный носик, заплывшие глазки, упитанное тельце и короткий толстый хвост, выглядывающий из специальной прорези в опрятных серых брюках со стрелками. Рядом с бесчувственной тушкой странного создания лежал объемистый кожаный портфель, изрядно напоминающий кабана.

– Это еще что такое? – пробормотал Иван смятенно. – Это разве демон?! Это ботаник какой-то!

– Он такой же демон, как и я! – яростно выплюнул Кьетт, и Иван, заметив, что рука нолькра непроизвольно потянулась к ножу, счел нужным попятиться. – Или нет. ОН В ДЕСЯТЬ РАЗ МЕНЬШЕ ДЕМОН, ЧЕМ Я! Это снурл! Типичный! Зачем ты вызвал снурла, несчастный?!

– Я?! – возмущенно взвыл Иван. – Это же ты, ты лично диктовал, что и как делать, и хвалил еще вдобавок! Вот и разбирайся теперь, где что напутал.

Озадаченный нолькр погрузился в свои записи. Потом несколько раз обошел пентаграмму кругом, сверяя начертание символов. Снова проштудировал записи. Наконец поднял голову и объявил:

– Ничего не понимаю! Мы все сделали точнее некуда! И-де-аль-но! – На его остром лице было написано выражение полнейшего недоумения и растерянности.

– Может, книга изначально врала? – дрогнувшим голосом предположил Иван.

– Такие книги не лгут.

– Тогда…

– КРОВЬ!!! – Эта ужасная мысль пришла им обоим одновременно.

Все-таки мерзкий торговец их обманул!

… – И что теперь? – вопрошал Иван убито. Надежда на скорое возвращение развеялась в дым. – И что теперь?

– Не знаю… Может, поменять кровь и попытаться еще раз… – очень неуверенно предложил Кьетт.

– НЕТ! Даже не надейся! – взвился Иван. – Хочешь, чтобы я еще кого-нибудь сюда притащил?! В жизни больше не свяжусь с колдовством! Надо найти хорошего мага, и пусть он нас возвращает… Кстати, почему мы сразу этого не сделали? Еще когда были в Зиассе?

– Потому что хороших магов в Зиассе нет, все бежали на север во времена царствования Аззисара Доброго… или, может, его как-то иначе звали… Ассизар? Аззасир?.. Короче, ближайший обретается в двух неделях конного пути, в городе… не помню, но это далеко за пределами Семозийского королевства.

– А ты откуда знаешь? – удивился осведомленности товарища по несчастью Иван.

– Оттуда. Я, в отличие от тебя, ситуацию изучал, а не дрых чуть не до вечера с похмелья!

– Скажите пожалуйста, исследователь какой! – оскорбился Иван. – А ты сколько дрых у меня в общаге?! Сутки напролет!

– У тебя я не дрых, а помирал, – с достоинством парировал нолькр и, спохватившись, кивнул в сторону снурла, продолжавшего лежать неподвижно в расслабленной позе. – Слушай! Надо это… тело из пентаграммы извлечь, пока совсем не задохнулось! Зачем нашему доброму графу лишний труп в доме? – «Тело» уже начинало синеть.

Пришлось же им с тем снурлом повозиться! Кое-как за руки за ноги выволокли из пентаграммы («тяжелый, зараза!»), провезли упитанным задом по полу, размазывая мел, по команде «раз-два, взяли!» водрузили на широченную скамью под окном. Скамья скрипнула. Иван утер пот со лба, Кьетт сказал. «Фу-у! Вот туша, прости господи! Не иначе, из мирных краев!»

Но даже вызволенный из душной пентаграммы и обихоженный снурл еще долго не желал приходить в себя, хоть и обмахивали его листом пергамента на манер веера, и в лицо дули, и по щекам шлепали, и перо, прилипшее к лапе василиска, под носом сожгли, едва упомянутый нос не подпалив (не со зла, по неопытности). Наконец Кьетт потерял всякое терпение и пустил в ход какую-то магию. Только она и помогла. Сначала у снурла мелко-мелко задрожали веки, потом он отчаянно расчихался (видно, перо дало о себе знать), странно взбрыкнул ногами, сел, ошарашенно озираясь и одновременно пытаясь нашарить руками портфель… А потом вдруг взвизгнул истошно, вскочил как ужаленный, упал на пол, ужом заполз под скамью, в дальний ее угол, и там забился.