Дарья Кузнецова - Абордажная доля

– А какая разница? – озадачилась девушка. Не огрызнулась, уже хорошо.

– Честно? Люблю красивые вещи, – ответил я, пожав плечами. – А ты красивая, на тебя приятно смотреть.

На лице моего дорогостоящего приобретения отразилась внутренняя борьба, за которой я наблюдал с интересом, даже не пытаясь угадать, что с чем борется. Подозреваю, даже окажись я рядом и попробуй считать эмоции, ничего бы не получилось: когда человека терзают противоречивые мысли и чувства, я ощущаю… нет, сложно описать это словами. Своеобразный белый шум с удушливо-сладким привкусом ванили. Мерзость.

– Я постараюсь, – наконец пообещала «добыча».

Определенно, мне все больше нравится эта девочка: не врет, не лебезит, не трясется.

– Сколько тебе лет? – спросил я рассеянно.

– Двадцать шесть. А что?

– То есть и впрямь совсем еще ребенок, – проговорил задумчиво. – Зачем тебя понесло в эту глушь? Не нашлось работы поближе? Ты же явно из Солнечной империи, более того, по говору – землянка.

– И как это связано? – уточнила Алиса недовольно. Кажется, тема была ей неприятна, но отказаться отвечать девушка не рискнула.

– Редко кто желает удрать из столицы в глушь, с которой нет регулярного сообщения. Мне любопытно, что привело к такой жизни тебя. Я вижу четыре возможных причины: жажда приключений, нужда в деньгах, детская мечта и побег от каких-то жизненных обстоятельств. На адреналинщицу ты не похожа, деньги с твоей мордашкой гораздо проще было бы заработать на Земле. А из оставшихся причин я все же больше склоняюсь к последнему: ты слишком практична, да и, желая изменить мир, отправляются не в сонную безопасную глушь. Могу попробовать угадать точную причину.

– Нечего гадать, – проворчала она нехотя. – Я желала самостоятельности, стремилась отдохнуть от дома. Моя мама, экспедиционный врач, погибла, когда я была совсем маленькой. Остались отец и двое старших братьев, которые своей опекой меня совершенно задушили. Я бы, может, и специальность выбрала другую, но экспедиционник с вахтовой работой – это единственная возможность хоть на какое-то время освободиться от постоянного надзора. Думаешь, очень приятно жить, когда в двадцать лет на свидание можешь сходить только в компании одного из братьев? Почему ты так на меня смотришь? – осеклась она.

Я медленно качнул головой, усмехнулся:

– Хочешь как лучше – получается как всегда. Знакомо.

– Что тебе знакомо?

– Что твои родные, пытаясь уберечь тебя от неприятностей, сами к ним подтолкнули, – ответил я, пожав плечами. – Но это многое объясняет. Надо же, как тебе с родней не повезло…

– Бывает хуже, – насупилась она.

– Бывает, – легко согласился я. – Но тогда ты здесь не оказалась бы, да еще в таких плачевных обстоятельствах. А так, видишь, жила в золотой клетке, несчастная и непонятая, даже любви не познала. И уже не познаешь, скорее всего.

– Ты издеваешься? – Алиса угрюмо глянула исподлобья.

– А сама как думаешь? – ухмыльнулся в ответ. – Да ладно, не дуйся, должен же я извлекать из тебя какую-нибудь пользу и удовольствие! Кстати об удовольствиях, ты очень интересно двигаешься, – резко сменил я тему. И правильно сделал: брови девушки опять изумленно выгнулись, от удивления даже обида отступила.

– Что ты имеешь в виду?

– Красиво. Чем ты занимаешься? Гимнастика, танцы, боевые искусства?

– А, в этом смысле, – протянула она. – Танцы, да. С детства. Единственная доступная мне степень свободы и отдушина.

– Станцуй для меня, – проговорил после короткой паузы. Алиса несколько секунд затравленно сверлила меня взглядом, а после рискнула спросить:

– Это приказ или просьба?

Мгновение-другое мой взгляд скользил по открытым частям тела, изучая торчащие из-под одеяла стройные лодыжки, хрупкие ключицы, узкие плечи и тонкие запястья загорелых изящных рук.

– Просьба, – решил я наконец.

– Можно тогда… попозже? Когда будет хоть какая-то одежда, – неуверенно попросила она.

Я некоторое время колебался. С одной стороны, рыжая все-таки собственность и лучше будет, если она поймет это раньше. А с другой… ведь у меня нет задачи сломать ее и подчинить, напротив, я собирался приручать и налаживать мосты. Есть как минимум одна задача для прирученного медика, которую я не рискну доверить чужаку: нужно проконтролировать работу протеза и, если придется, отладить его. Да и врачи после изменения рекомендовали регулярные осмотры, а я еще ни разу не проходил обследование.

– Можно, – решил я: практичность победила любопытство. – Отдыхай. Не желаешь составить компанию?

– В чем? – вновь насторожилась она, бросив тревожный взгляд на нишу, где хранился андроид. Я усмехнулся, но комментировать никак не стал.

– Наша абордажная команда в это время разминается, – ответил, вставая. – Драться не предлагаю, но почему бы не прогуляться?

– Спасибо, но я бы лучше осталась здесь, – поспешила заверить рыжая. Не удивила.

Я кивнул, разрешая, и отправился разминаться: перестроенное тело постоянно требовало нагрузки, полсуток просидишь без движения – начинают ныть мышцы. Я порой задумывался, а как буду существовать с таким организмом, если каким-то чудом доживу до преклонных лет, но быстро отгонял дурацкие мысли: вероятность этого столь ничтожна, что смешно рассматривать ее всерьез. Бог с ним, с образом жизни; банально ресурса не хватит, о чем меня предупреждали еще перед началом операций.

О многом предупреждали. Если все вспомнить, проще сразу застрелиться, но мы ведь не ищем легких путей!

Возможностей для тренировок на борту было несколько. Хочешь – ложишься в кокон и развлекаешься, а аппаратура не только тренирует тебе мышцы, но и записывает в мозг все нужные реакции, она даже командные действия позволяет отрабатывать. Во время работы автоматики можно участвовать в виртуальном бою и сознавать происходящее, можно включать любые развлекательные программы, хоть сексом заниматься, можно вообще спать – эти процессы никак не связаны. А не хочешь – к твоим услугам тренажеры и удобный зал с настраиваемой гравитацией.

Я не хотел. Никогда не любил виртуальную реальность и не доверял кибернетике. Тем более той, какую не понимаю. Да, кажется, не я один. Остальные обитатели корабля тоже с опаской относились к некоторым местным чудесам.

Не знаю, кто и когда построил «Ветреницу», но она роскошней не только других кораблей, которые мне доводилось видеть, но и многих богатых домов, а аппаратура ее совершенней приборов всех исследовательских центров. Здесь есть все, абсолютно все, что может понадобиться для жизни. Здесь есть такое, чего никогда не видели богатейшие люди галактики и гениальнейшие ученые, стоящие на самом острие прогресса, взять хотя бы те же тренировочные коконы или пищевые синтезаторы.