Михаил Эм - Об экономике – с улыбкой (сборник)

– Это самая удобная и просторная хижина из всех, что я видел. С прекрасным обзором на ручей.

И многие завидовали Банкиру и его папе Меняле, потому что они так громко превозносили свою банкирскую пещеру и свою меняльную хижину, что казалось: нельзя же надуваться и лопаться от самодовольства на пустом месте.

Между прочим, введенное Банкиром и его папой Меняло вексельное обращение натолкнуто Робинзона на дельную мысль. Он давно – еще с раннего утра – заметил, что золотые лепешки в обращении истираются. Туземцы передают их с рук на руки, и на каждых руках остается маленькая частица золота.

«Если так будет продолжаться, – испугался Робинзон, – то рано или поздно все золото необитаемого острова исчезнет. Нельзя ли сразу заменить золотые лепешки чем-то другим, чего не жалко? Вместе с тем это должна быть ценная вещь, потому что участвовать в экономическом обмене между туземцами может только ценная вещь».

Решить задачу, казалось, невозможно. В самом деле, если вещь не ценная, она не может участвовать в экономическом обмене, а если ценная – она начнет истираться в обращении и свою ценность быстро утеряет. Однако Робинзон – даром что не изучал экономику в высших учебных заведениях, – нашел простое и вместе с тем элегантное решение.

Он придумал оставить золото лежащим в государственной казне и не извлеченным из золотых рудников, а вместо него пустить в обращение… ну скажем, эвкалиптовые листья. Но не простые листья, а с указанным на них номиналом – то есть числом, обозначающим, скольким золотым лепешкам этот эвкалиптовый лист соответствует, – и своей подписью. Если кто-то из туземцев пожелал бы получить по этому эвкалиптовому листу золотую лепешку, нет проблем, пожалуйста – поскольку номинал эвкалиптовых листов в точности соответствовал количеству золотых лепешек, хранящихся в государственной казне и на золотых рудниках. Эвкалиптовым листам не грозило истирание – их всегда можно было заменить на новые, – поэтому государственное золото оставалось в сохранности.

Не мешкая, Робинзон приказал нарвать побольше эвкалиптовых листов. Когда его приказание было исполнено и на паланкине образовалась внушительная пачка плотных зеленых листьев, Робинзон, прикинув, сколько золота сложено в его домашней пещере и имеется в золотых рудниках, написал на каждом из эвкалиптовых листьев номинал и расписался: главный Робинзон Северной оконечности.

Эти эвкалиптовые листы он назвал банкнотами: «банк…» – потому что на эту мысль его натолкнуло введенное Банкиром вексельное обращение, а «нота…» – потому что это слово переводится с латыни как знак. Вместе получилось: банкнота, – весело и со вкусом.

Изготовив банкноты, Робинзон осуществил их эмиссию, то есть выпуск.

Эмитированными банкнотами Робинзон расплатился с охраной. Дуболом и Мозгоправ недоуменно вертели в руках новые деньги, но Робинзон заверил, что отныне эвкалиптовые банкноты будут приниматься в любом учреждении необитаемого острова наравне с золотыми лепешками. Тогда охрана успокоилась. Эвкалиптовые банкноты были удобны по крайней мере тем, что оказались гораздо легче золотых лепешек: их можно было носить за набедренной повязкой.

Желая обсудить введение эвкалиптовых банкнот с Менялой, Робинзон приказал паланкину двигаться в сторону меняльной хижины.

Доехав до меняльной хижины, процессия остановилась в изумлении. Хижина Менялы представляла собой уже не одну, а две хижины, одна из которых была поставлена на другую. Попасть на второй этаж можно было по приставной лестнице, которая убиралась – тогда верхняя хижина оказывалась недоступной. Впрочем, и нижняя хижина была доступной только в том случае, если хозяин того хотел, поскольку для ее закупорки Меняла воспользовался тем же приспособлением, что и его сын Банкир, а именно розовым колючим кустом. И это было не все, потому что головастые строители, нанятые Менялой, заканчивали пристраивать к меняльной хижине третий этаж. Они бесстрашно, словно летучие мыши, висели на высоте вниз головами, передавая друг другу строительные прутья и пальмовые листья.

– Эй, Меняла! – крикнул Робинзон, от удивления перед невиданным строением даже слезая с паланкина. – Строишься, как я погляжу?

– Что вы, уважаемая Робин зона, я не строюсь, а развиваю бизнес.

– Кстати, о бизнесе, – вспомнил Робинзон, вытаскивая из кармана козьей куртки эвкалиптовые банкноты. – Тебе известно, что это такое?

– Эвкалиптовые листья, – ответил Меняла, присматриваясь.

– А вот и не угадал, это наши новые деньги. Золото теперь будет храниться в государственной казне, а эвкалиптовыми банкнотами население станет расплачиваться за товары.

– Слушайте все! – крикнул Робинзон толпящимся вокруг туземцам. – С сегодняшнего утра на необитаемом острове устанавливается хождение эвкалиптовых банкнот, которыми будут заменены золотые лепешки. Но конечно, – добавил Робинзон, видя растерянность и недоумение на лицах туземцев, – если кто-то захочет таскать на себе тяжести, он всегда сможет прийти ко мне и обменять эвкалиптовые банкноты на золотые лепешки.

К Робинзону потянулись загорелые туземные руки, желающие попробовать эвкалиптовые банкноты на ощупь.

– Нет, нет! – сказал Робинзон, – задаром вы ничего не получите. Но сейчас я куплю на рынке кое-какие продукты, тогда вы сможете опробовать банкноты в действии.

И Робинзон в самом деле произвел несколько покупок, расплатившись за них эвкалиптовыми банкнотами, вследствие чего туземцы тоже смогли полюбоваться новым робинзоновым изобретением.

Пока все рассматривали эвкалиптовые листы с нарисованным на них номиналом и робинзоновой подписью, один молодой и глупый туземец сбегал к ближайшем липовому дереву и сорвал с него несколько листиков, затем взял острую палочку и что-то на липовых листах накорябал. После чего закричал от радости и принялся всем показывать, что у него получилось. Туземцы сравнивали липовый листок, нарисованный этим молодым и глупым туземцем, с эвкалиптовыми банкнотами и не находили отличий, даже когда смотрели через листы на солнце.

Туземец совсем уже хотел расплатиться разрисованными им липовыми листками за облюбованный товар, да Робинзон заметил столпившихся и что-то обсуждающих туземцев, и послал Дуболома узнать, что происходит. Вскоре Дуболом вытащил из толпы за волосы глупого туземца, причем тот не думал отпираться, а лишь извинительно улыбался и хлопал ресницами.

– Что это такое?

– Деньги.

– Да ведь они липовые! – вскричал Робинзон в волнении. – Кто позволил тебе рисовать липовые деньги, негодяй?

– Тебе можно, а мне нельзя?

Робинзон чуть не задохнулся от возмущения.