Джон Голсуори - Сага о Форсайдах

- Прекрасно, мой милый, - одобрила она. - Мне говорили, что эта молодая особа очень бойка. Знаешь ли, у ее отца была лошадь, которую побила французская лошадь - не помню ее клички - на этих скачках в... ах, боже мой, как называются эти скачки?

- Понятия не имею о скачках, - сказал Сомс.

Но к вечеру, когда он сидел о "Клубе знатоков", ему подали визитную карточку:

Лорд Чарльз Феррар Хай Маршес

У него задрожали было колени, но на выручку ему пришло слово "выскочка", и он сухо сказал:

- Проводите его в приемную.

Он не намерен был спешить из-за этого субъекта и спокойно допил чай, прежде чем направиться в этот малоуютный уголок клуба.

Посреди маленькой комнаты стоял высокий худощавый джентльмен с закрученными кверху усами и моноклем, словно вросшим в орбиту правого глаза. Морщины пролегли на его худых увядших щеках, в густых волосах пробивалась у висков седина. Сомсу нетрудно было с первого же взгляда почувствовать к нему антипатию.

- Если не ошибаюсь, мистер Форсайт?

Сомс наклонил голову.

- Вчера вечером, в присутствии нескольких человек, вы бросили моей дочери в лицо оскорбление.

- Да. Оно было вполне заслужено.

- Значит, вы не были пьяны?

- Ничуть.

Его сухие, сдержанные ответы, казалось, привели посетителя в замешательство. Он закрутил усы, нахмурился, отчего монокль глубже врезался в орбиту, и сказал:

- У меня записаны фамилии тех, кто при этом присутствовал. Будьте добры написать каждому из них в отдельности, что вы отказываетесь от этих слов.

- И не подумаю.

С минуту длилось молчание.

- Вы, кажется, стряпчий?

- Адвокат.

- Значит, вам известно, каковы могут быть последствия вашего отказа.

- Если ваша дочь пожелает подать в суд, я буду рад встретиться с ней там.

- Вы отказываетесь взять свои слова обратно?

- Категорически.

- В таком случае, до свидания!

- До свидания!

Сомс был бы рад поколотить посетителя, но вместо этого он отступил на шаг, чтобы дать ему пройти. Вот наглец! Ему ясно вспомнился голос старого дяди Джолиона, когда он еще в восьмидесятых годах говорил о ком-то: "кляузный человечишка, стряпчий". И он почувствовал потребность отвести душу. Конечно, "Старый Монт" знает этого субъекта; нужно повидаться с ним и расспросить.

В клубе "Аэроплан" он застал не только сэра Лоренса Монта, казавшегося необычайно серьезным, но и Майкла, который, видимо, рассказал отцу о вчерашнем инциденте. Сомс почувствовал облегчение: ему тяжело было бы говорить об оскорблении, нанесенном его дочери. Сообщив о визите лорда Феррара, он спросил:

- Этот... Феррар - каково его положение?

- Чарли Феррар? Он кругом в долгах; у него есть несколько хороших лошадей, и он - прекрасный стрелок.

- На меня он не произвел впечатления джентльмена, - сказал Сомс.

Сэр Лоренс поднял брови, словно размышляя о том, что ответить на это замечание, высказанное о человеке с родословной человеком, таковой не имеющим.

- А его дочь отнюдь не леди, - добавил Сомс.

Сэр Лоренс покачал головой.

- Сильно сказано, Форсайт, сильно сказано! Но вы правы - есть у них какая-то примесь в крови. Шропшир - славный старик, его поколение не пострадало. Его тетка была...

- Он назвал меня стряпчим, - мрачно усмехнувшись, сказал Сомс, - а она назвала меня лжецом. Не знаю, что хуже.

Сэр Лоренс встал и посмотрел в окно на Сент-Джемс" стрит. У Сомса зародилось ощущение, что эта узкая голова, высоко посаженная над тонкой прямой спиной, в данном случае окажется ценнее его собственной. Тут приходилось иметь дело с людьми, которые всю жизнь говорили и делали, что им вздумается, и нисколько не заботились о последствиях; этот баронет и сам так воспитан - ему лучше знать, что может прийти им в голову.

- Она может обратиться в суд, Форсайт. Ведь это было на людях. Какие вы можете привести доказательства?

- Я своими ушами слышал.

Сэр Лоренс посмотрел на уши Сомса, словно измеряя их длину.

- Гм! А еще что?

- Эта заметка в газете.

- С газетой она договорится. Еще?

- Ее собеседник может подтвердить.

- Филип Куинси? - вмешался Майкл. - На него не рассчитывайте.

- Что еще?

- Видите ли, - сказал Сомс, - ведь этот молодой американец тоже кое-что слышал.

- А, - протянул сэр Лоренс. - Берегитесь, как бы она им тоже не завладела. И это все?

Сомс кивнул. Как подумаешь - маловато!

- Вы говорите, что она назвала вас лжецом. Вы тоже можете подать на нее в суд.

Последовало молчание; наконец Сомс сказал:

- Нет! Она - женщина.

- Правильно, Форсайт! У них еще сохранились привилегии. Теперь остается только выжидать. Посмотрим, как повернутся события. "Предательница"! Должно быть, БЫ себе не представляете, во сколько вам может влететь это слово?

- Деньги - вздор! - сказал Сомс. - Огласка - вот что плохо!

Фантазия у него разыгралась: он уже видел себя в суде. Вот он оглашает злобные слова этой нахалки, бросает публике и репортерам слово "выскочка", сказанное об его дочери. Это единственный способ защитить себя. Тяжело!

- Что говорит Флер? - неожиданно обратился он к Майклу.

- Война во что бы то ни стало.

Сомс подпрыгнул на стуле.

- Как это по-женски! Женщины лишены воображения.

- Сначала я тоже так думал, сэр, но теперь сомневаюсь. Флер рассуждает так: если не схватить Марджори Феррар за волосы, она будет болтать направо и налево; если же предать дело огласке, она не сможет причинить вреда.

- Пожалуй, я зайду к старику Шропшир, - сказал сэр Лоренс. - Наши отцы вместе стреляли вальдшнепов в Албании в пятьдесят четвертом году.

Сомс не понимал, какое это может иметь отношение к делу, но возражать не стал. Маркиз - это, как-никак, почти герцог; быть может, даже в наш демократический век он пользуется влиянием.

- Ему восемьдесят лет, - продолжал сэр Лоренс, - страдает подагрой, но все еще трудолюбив как пчела, Сомс не мог решить, хорошо это или плохо.

- Откладывать не стоит, пойду к нему сейчас.

На улице они расстались; сэр Лоренс повернул на север, по направлению к Мейферу.

Маркиз Шропшир диктовал своему секретарю письмо в Совет графства, настаивая на одном из пунктов своей обширной программы всеобщей электрификации. Один из первых встал он на защиту электричества и всю жизнь был ему верен. Это был невысокий, похожий на птицу старик с розовыми щеками и аккуратно подстриженной белой бородкой. Одетый в мохнатый суконный костюм с синим вязаным галстуком, продетым в кольцо, он стоял в своей любимой позе: одну ногу поставил на стул, локтем оперся о колено и подпер подбородок рукой.

- А, молодой Монт! - сказал он. - Садитесь.

Сэр Лоренс сел и положил ногу на ногу. Ему приятно было слышать, что в шестьдесят шесть лет его называют "молодым Монтом".

- Вы мне опять принесли одну из ваших чудесных новых книг?