Герман Кестен - Казанова

Он напечатал за свою жизнь две дюжины книг на французском и итальянском языках, среди которых беллетристика, исторические, математические, астрономические, экономические, философские трактаты, показывающие солидные знания и личный опыт. Он издавал журнал, основал фабрику, заведовал лотерейным бюро и устраивал лотереи в военной школе. Он был секретарем адвоката, секретарем кардинала, капитаном галеры, послом, библиотекарем. Он ездил по поручениям масонов и розенкрейцеров. Он был дипломатическим агентом короля Португалии, финансовым агентом короля Франции, он получил от короля Пруссии приглашение на место воспитателя в кадетской школе. Он был шпионом многих правительств и венецианской государственной инквизиции, заключенным которой он тоже побывал однажды. Он был профессиональным игроком и ассистентом профессиональных шулеров, директором театра и журналистом, скрипачом, офицером, вечным создателем прожектов, в вечном поиске золота и сокровищ, лжецом, колдуном и шарлатаном.

Литератор, всю жизнь терпевший неудачи, которому приходилось издавать свои книги либо по подписке, либо за собственный счет, чьи пьесы ставились в Париже, Дрездене и Генуе без какого-либо заметного успеха, среди многих прочих рукописей оставил ненапечатанными и свои воспоминания, а тридцать лет спустя после своей смерти нашел таки из-за них славу. Мемуары, изданные вначале на французском языке одним пропавшим в безвестности итальянцем, изуродованные в переводе на немецкий язык и вскоре снова изуродованные в обратном переводе на французский, наконец "очищенные" переработкой лейпцигского издателя, завоевали гигантский массовый успех и последующую мировую литературную славу.

Казанова написал двенадцать томов мемуаров, пылающих огнем юности и сладострастия, будучи при этом глубоким стариком между 65 и 73 годами, в замке Дукс, где с 60 лет он был библиотекарем богемского графа Вальдштайна.

Двадцать пять лет они оставались в безвестности, пока один из племянников Казановы не предложил их издательству Брокгауз, и в течении года они произвели фурор в Европе, как у обычной публики, так и у поэтов, таких, как Людвиг Тик, Генрих Гейне, Стендаль, Мюссе и Сент-Бев, и немедленно были перепечатаны. Тем не менее во многих странах с тех пор они всегда печатались только в выдержках, полный текст был недоступен для публикации, потому что издательство Брокгауз, владелец оригинальных рукописей и первый их издатель, не было удовлетворено предлагаемой ценой.

Лишь самые яркие герои истории и легенды - Нерон и Наполеон, Фауст и Дон Жуан - получали такую поразительно широкую славу.

Кто же стал так знаменит? Кто получил такую славу?

Один человек в трех различных исторических эпохах - в первой половине своей жизни, в старости и после смерти - выполнил три различные задачи наилегчайшими средствами. Играючи (как и любил) он трижды достигал своей цели. "Человек, который движет сам себя", в молодые годы он со своим сангвиническим темпераментом следовал каждому капризу от одного счастливого случая к другому и любил со всей радостью сердца одну прелестную женщину за другой, а часто и двух женщин в одной постели. Его система состояла в том, чтобы не иметь никакой системы. Его причудой была попытка продлить сладострастие.

В старости юморист Казанова с помощью пера создал из себя Казанову - юного ловца счастья, тип архисовратителя, и, кроме того, наслаждался, что в воспоминаниях о своей жизни еще раз вернул себе все удовольствия и мысленно во второй раз соблазнил всех своих девушек и женщин.

Так, уже после смерти, он воссоздал себя - если может умерший обладать творческой силой, - и получил от самого фривольного из своих сочинений всемирную славу и третье существование. Именно прославлением своей индивидуальной жизни Казанова создал из себя классический тип: и разнузданной радостью от собственной персоны, и неистощимыми рассказами. Безудержной откровенностью и безмерной самовлюбленностью Казанова из авантюрной жизни очаровательного плута создал сюрреально громадную историю о неотразимом соблазнителе. Так он стал легендой.

Но Казанова жил на самом деле. И сам написал свои мемуары. Он был естественным сыном жизнерадостного восемнадцатого века, венецианским бастардом и космополитом.

Везде он любил и везде был любим. Его уста и его перо были переполнены всеми идеями и всеми предрассудками своего века. Он вторгался всюду и не принадлежал никому, король паразитов, вечный жених, вечно налегке.

Новое распределение власти и богатства в обществе восемнадцатого столетия потрясло все господствующие соглашения. Век Возрождения кроме яркого света создал также и новые предрассудки. Среди сыновей века появились безмерные оптимисты, влюбленные в Землю и во все человечество; они хотели на все посмотреть по-новому и все сделать заново: нового бога и новую логику, новую свободу и демократию, горы нового знания и нового сознания, новые машины и новые шутки, и, кроме политических, социальных, религиозных, технических и интеллектуальных революций совершить также революцию половой жизни, эротики, земной любви.

Столетие весьма просто сотворило условия для нового типа личности, и наоборот дало новому человеку новый тип влечения. Как Наполеон благодаря революционному массовому ополчению доказал свой военный гений в качестве массового потребителя мужчин, так в Казанове возник новый эротический гений, массовый потребитель женщин. "Массы решают все."

Фигура соблазнителя проявилась в классической древности божественно-юмористически: Юпитер в похотливых превращениях от быка до золотого дождя всегда комичен.

Христианство с кровавой серьезностью сделало архисоблазнителем Сатану; он проделывает это как со старыми так и с молодыми ведьмами; в Вальпургиеву ночь в качестве массового потребителя дьявол превосходит все прижизненные достижения и Казановы и Дон Жуана.

Позднее образ соблазнителя стал более человечным. В Провансе он стал поэтом, трубадуром; в других местах - демонизировался, как Фауст - немецкий мистик, или как Дон Жуан - испанский аристократ с бухгалтерским комплексом, презирающий женщин.

Казанова придал соблазнению божественно-языческий, греховно-христианский, демонически-поэтичный характер. Небесные мифы, адский грех, земную трагедию любви он превратил в сексуальное приключение, в эротическую проделку, в сатиру, в страстную игру чувств. Сладострастие без греха, любовь без трагедии.

"Настоящая юношеская проделка", - говорит он о прекраснейшей любовной истории, над которой хочет лишь смеяться, и приглашает читателя посмеяться вместе с ним. В любви один обманывает другого, говорит он. Но после того как он здесь и там обманывал женщин, они отомстили ему: ведь он не прекращал любить их, а они больше не любили его никогда.

Читать дальше