Уильям Тревор - Еще два рыцаря

Вперившись в пол, профессор Флакс с тяжким вздохом поднес к губам стакан с водой. По словам Фицпатрика, не составляло большого труда прочитать в этот момент его мысли: "Я дурак и в полной мере доказал это. Доверчивый болван, посмешище". Перед людьми, которые столько для него значили, его выставили проходимцем, да еще без всяких на то оснований. Никогда уже не быть ему полноправным членом Общества друзей Джеймса Джойса. Наутро о происшедшем узнают все его студенты.

По залу пробежал шепоток, люди потянулись к выходу, и Фицпатрику вспомнилась почему-то кухня миссис Магинн: на столе инжирное печенье, чай - и две старые куклы, пляшущие под дудку Хеффернана. Вспомнился Фицпатрику и голос служанки, чья история - уж слишком хорошо он знал своего друга - с самого начала показалась ему сомнительной. Он стал мысленно ругать себя за то, что не увел старика, не сказал ему, что все это неправда. Он поглядел сквозь сгрудившуюся в проходах толпу на одинокую фигурку в твидовом пиджаке цвета овсяной каши и с грустью подумал, что подобное унижение нередко кончается самоубийством. В коридоре, когда Хеффернан предложил ему пойти посидеть в баре на Энн-стрит, он послал его к черту, чего тот никогда ему не простил.

- Не понимаю,- сказал Фицпатрик, когда мы с ним уже много позже вновь пришли посидеть в Колледж-парк,- ну как можно быть таким мелочным? Ведь ничего же особенного старикан ему не сказал. "А вы, я смотрю, все еще у нас?" Подумаешь.

Я что-то ответил, не помню что. Профессор Флакс не покончил с собой; он умер естественной смертью через год после своей злополучной лекции. Хеффернан солгал и тут: профессор не "упек в психушку" жену и двух сестер; в некрологе, помещенном в "Айриш таймс", отмечалось, что он был единственным ребенком и холостяком; некролог, впрочем, получился какой-то куцый: о конфузе, происшедшем с профессором, говорил в свое время весь город, и история эта не забылась по сей день.

В Колледж-парке играли в крикет, мы с Фицпатриком наблюдали за игрой и говорили о профессоре Флаксе. О его ироническом замечании и о том, как замечание это ущемило самолюбие Хеффернана. Говорили о любви, ради которой молоденькая служанка из рассказа Джойса пошла на воровство, и о скаредности, заставившей старуху пойти на обман. Упомянул Фицпатрик и свою непомерную лень - слабость, свойственную всем нам.