Уильям Фолкнер - Солдатская награда

Но будущий самоубийца немного отрезвел, на ветру с него сорвало шапку и стряхнуло одурь, и теперь он изо всех сил сопротивлялся, стараясь втянуть голову обратно. Он явно передумал. Но его спутник добросовестно удерживал его:

– Давай, давай! Не теряйся! Смелее! Давай прыгай!

– Помогите! – заорал тот навстречу ветру.

– Помогите! – закричал кондуктор, вцепившись в его ногу.

Два испуганных пассажира с негром-проводником подбежали на помощь. Они побороли Пехтуру и втащили в вагон насмерть перепуганного солдата. Кондуктор наглухо закрыл окошко.

– Джентльмены, – он обращался к двум пассажирам, – пожалуйста, посидите тут, не давайте им выкинуть его в окно. Я их всех ссажу, только бы доехать до Буффало. Я бы остановил поезд сейчас же, но если оставить их одних – они его прикончат. Генри, вызови главного кондуктора, – приказал он проводнику,

– и попроси его телеграфировать в Буффало, что мы везем двух сумасшедших.

– Да, да, Генри, – подхватил Пехтура. – Вели им приготовить оркестр и три бутылки виски. Если нет своего оркестра – пусть наймут, я оплачу! – Он вытащил из кармана распухший комок долларов и один отдал проводнику. – А тебе тоже оркестр? – спросил он Лоу. – Нет, нет, тебе он ни к чему. Поделимся. Беги! – сказал он проводнику.

– Слушаюсь, сэр капитан! – Белые зубы блеснули, как внезапно открытый рояль.

– Присмотрите за ними, господа! – попросил кондуктор своих добровольных стражей. – Эй, Генри! – крикнул он вдогонку белой куртке проводника.

Приятель Пехтуры, бледный, весь в поту, боролся с подступившей тошнотой. Пехтура и Лоу сидели спокойно: один – приветливый, другой – воинственный. Новые пассажиры сели, плечом к плечу, словно ища друг у друга поддержки, и вид у них был растерянный, но решительный. Другие пассажиры снова равнодушно втянули головы в плечи, наклонились над газетами и книгами; поезд мчался мимо заката.

– Ну-с, джентльмены, – начал Пехтура.

Оба штатских вскочили, как наэлектризованные, и один сказал:

– Ну-ну-ну! – и успокоительно обхватил солдата руками. – Не шуми, солдат, мы тебе поможем. Мы – американцы, мы ценим, что вы для нас сделали.

– Хэнк Уайт, – пробормотал пьяный.

– Что? – переспросил его приятель.

– Хэнк Уайт, – повторил тот.

Пехтура обрадовано повернулся к штатскому.

– Вот так штука, будь я неладен. Оказывается, это наш старый добрый Хэнк Уайт собственной персоной. Я же с ним рос вместе! Слушай, Хэнк! А мы слышали, что ты не то умер, не то чем-то торгуешь, кажется, роялями. Тебя, случайно, не выгнали, нет? Что-то я не вижу при тебе рояля.

– Нет, нет, – испуганно залопотал штатский. – Вы ошиблись. Шлюсс моя фамилия, у меня свое дело – дамское белье. – Он вытащил карточку.

– Да что вы говорите! Вот это славно! Послушайте, – Пехтура доверительно наклонился к штатскому, – а у вас образчиков с собой нет, образчиков дамочек? Нет? Жаль, жаль! Ну, ничего. Я вам достану в Буффало. Нет, не куплю, а просто достану, так сказать, во временное пользование. Горацио! Где бутылка? – спросил он Лоу.

– Вот, майор! – И Лоу вытащил бутылку из-под куртки.

Пехтура открыл ее, протянул штатским.

– Спасибо, – сказал тот, кого звали Шлюсс, церемонно передавая бутылку своему соседу.

Оба осторожно наклонились и выпили. Пехтура и курсант Лоу выпили, не наклоняясь.

– Легче, легче, солдатики! – предупредил Шлюсс.

– Не бойтесь! – сказал Лоу. Все снова выпили.

– А почему он не пьет? – спросил второй штатский, молчавший до сих пор, и показал на спутника Пехтуры.

Тот сидел в углу, странно согнувшись. Пехтура тряхнул его, и он вяло сполз на пол.

– Вот как влияет этот дьявольский ром, друзья! – торжественно произнес Пехтура и отхлебнул из бутылки.

Выпил и курсант Лоу. Он протянул бутылку штатским.

– Нет, нет! – настойчиво повторил Шлюсс. – Сейчас больше нельзя!

– Он не то говорит, – сказал Пехтура. – Необдуманно. – И он и Лоу пристально уставились на штатских. – Дай время, пусть придет в себя.

Шлюсс подумал и взял бутылку.

– Все в порядке, – доверительно сообщил Пехтура курсанту. – А я было решил, что он хочет оскорбить честь нашего мундира. Но это не так, а?

– Нет, нет, что вы! Никто так не уважает военных, как я. Верьте, я бы и сам пошел сражаться вместе с вами! Но кому-то надо было вести дела, пока ребята были на фронте. Разве неправда? – обратился он к курсанту Лоу.

– Не знаю! – со сдержанной неприязнью ответил тот. – Я сам и поработать не успел!

– Что ты, что ты! – упрекнул его Пехтура. – Не всем же повезло, не все такие молодые.

– В чем это мне повезло? – зло спросил курсант Лоу.

– А если не повезло – молчи, нам и своих забот хватает.

– Конечно! – торопливо подхватил Шлюсс. – У всех свои заботы. – Он слегка прихлебнул из бутылки, но Пехтура сказал:

– Да пейте же как следует.

– Нет, нет, спасибо, с меня хватит. Глаза у Пехтуры стали, как у змеи.

– Ну-ка, выпей! Хочешь, чтоб мы вызвали кондуктора и пожаловались, что ты у нас отнимаешь виски?

Тот сразу отдал ему бутылку, а он обернулся к другому штатскому:

– Чего это он чудит, а?

– Не надо, не надо! – сказал Шлюсс. – Слушайте, ребята, вы пейте, а мы за вами присмотрим.

Молчаливый штатский добавил:

– Как родные братья. И Пехтура сказал:

– Они думают, что мы хотим их отравить. Они, кажется, решили, что мы – немецкие шпионы.

– Да что вы, что вы! Я военных уважаю, как родную мать!

– Раз так – давай выпьем!

Шлюсс хлебнул из бутылки, передал ее второму. Тот тоже выпил, оба страшно вспотели.

– А он ничего не будет пить? – спросил молчаливый штатский, и Пехтура сочувственно посмотрел на второго солдата.

– Увы, мой бедный Хэнк! – вздохнул он. – Мой бедный друг, боюсь, что он окончательно погиб. Конец нашей долгой дружбе, господа.

Курсант Лоу пробормотал:

– Да, конечно! – Он ясно видел перед собой двух Хэнков.

А Пехтура продолжал:

– Взгляните на это доброе мужественное лицо. Мы вместе росли, вместе собирали цветики на цветущих лугах, мы с ним прославили батальон погонщиков мулов, мы с ним разорили Францию. И вот – взгляните, чем он стал! Хэнк! Неужто ты не узнаешь, чей это голос рыдает, неужели не чувствуешь нежную дружескую руку на своем лбу? Прошу вас, генерал, – он обернулся к курсанту Лоу, – будьте добры, позаботьтесь о его прахе. Я отряжу этих добрых незнакомцев в первую же кожевенную мастерскую, пусть закажут шлею для мулов, всю из цветов шиповника, а инициалы из незабудок.

Шлюсс, со слезами на глазах, попытался обнять Пехтуру.

– Будет, будет, смерть еще не разлука. Бодрись, друг. Выпей глоток, сразу станет легче.

– Что верно, то верно, – сказал тот. – Все-таки у тебя доброе сердце, братец. А ну, подымайся по сигналу, ребята!