Джон Стейнбек - К востоку от Эдема

— Я вас должен предупредить, — сказал Луис, — мистер Гамильтон, понятно, будет доволен, а вот миссис Гамильтон, та спиртное на дух не терпит. Вы лучше бутылку под сиденье спрячьте, а как свернем за дом, до кузницы доедем, тогда и достанете. Мы завсегда так. — Что же она и выпить мужу не дает? — Сама махонькая, с воробушка, но наитвердейших убеждений. Так что вы уж бутылку под сиденье положите.

Они съехали с дороги и углубились в облезлые бугристые холмы, двигаясь по размытой зимними дождями колее. Лошади с усилием напирали на оглобли, повозка раскачивалась и кренилась. Весна обошла холмы своей благодатью, и уже сейчас, в июне, почва здесь пересохла, сквозь короткую выгоревшую траву проступали камни. Дикий овес, еле набрав в высоту шесть дюймов, пошел в колос, словно понимал, что, если не поспешит, может не отколоситься вовсе.

— Не больно-то приветливые места, — заметил Адам. — Приветливые?! Ну вы и скажете, мистер Траск! Здешняя земля из кого хочешь душу вымотает да еще и в гроб вгонит. А вы говоритеЙ У мистера Гамильтона земли изрядно, только он тут чуть с голоду не помирает со всей своей оравой. Такую семью на этих камнях не прокормишь. Оттого и берется за любую работу, да и сыновья его начали понемногу в дом приносить. Хорошие они люди, Гамильтоны.

Адам смотрел вдаль, на верхушки мескитовых деревьев, узкой полосой тянувшихся по дну лощины.

— Что же это его бес попутал поселиться в таком месте?

Луис Липло, как, впрочем, и все мужчины, любил порассуждать, особенно если вопросы задавал приезжий и рядом не было никого из местных, кто мог бы встрять и возразить.

— Объясню, — сказал он. — Возьмите, к примеру, меня. Отец мой был итальянец. Сюда перебрался уже после известных событий, однако сколько-то денег с собой привез. Ранчо у меня не очень большое, но я им доволен. Участок отец за наличные купил. И еще выбирал. Или, например, вы. Не знаю, как у вас с деньгами, и спрашивать не буду, но, слышал, вы думаете купить старую землю Санчесов. А Бордони, тот свою выгоду понимает. Стало быть, капитал у вас немалый, иначе бы и не приценивались.

— Да, средствами я располагаю, — скромно признал Адам.

— Я это к тому, чтоб вам дальше понятнее было. Так вот, когда мистер и миссис Гамильтон сюда приехали, у них, как говорится, нечем было задницу подтереть. Ну и пришлось им брать, что осталось — государственную землю, ту, что никому задаром не нужна. Там паси корову хоть на двадцати пяти акрах, она и в хороший год с голодухи околеет, а уж если засуха, то, говорят, оттуда даже койоты бегут. Многие по сю пору не понимают, как Гамильтоны тогда не перемерли. А чего тут понимать — мистер Гамильтон с первого дня работать начал, вот и не перемерли. На чужих фермах спину гнул, пока молотилку ж построил.

— Должно быть, он потом немало преуспел. Я о нем со всех сторон слышу.

— Можно сказать, и преуспел. Девять детей воспитал. А что ни гроша не скопил, это я голову наотрез даю. Да и как ему скопить?

Повозка резко накренилась набок, перевалила через большой круглый камень и снова выровнялась. Лошади потемнели от пота, на боках и под хомутом пузырилась пена. — Рад буду с ним познакомиться, — сказал Адам. — Как бы там ни было, сэр, а кое-что ему удалось на славу, дети у него растут хорошие, воспитал он их прекрасно. Все работящие, толковые… один только Джо подкачал. Джо — это его младший, они даже, слышал, собираются его в колледж послать. Но остальные все с головой. Мистер Гамильтон вполне может ими гордиться. Их дом вон там, за следующим холмом. Не забудьте, что я вам сказал, — виски раньше времени не вынимайте, а то миссис Гамильтон и говорить с вами не станет.

Сухая земля потрескивала на солнце, со всех сто рой скрипели сверчки.

— Вот уж поистине Богом забытый край, — покачал головой Луис.

— Мне даже как-то стыдно, — сказал Адам. — Это почему же?

— Ну, потому что я не беден и меня в такое место не загонишь.

— Я тоже не беден, только мне совсем не стыдно, а наоборот — я очень доволен.

Повозка вскарабкалась на холм, и Адам увидел внизу кучу строений, составлявших усадьбу Гамильтонов: дом с множеством пристроек, коровник, кузницу и каретный сарай. Все высохшее, обглоданное солнцем, ни одного высокого дерева, огород — клочок земли, который поливали вручную.

Луис повернулся к Адаму, и в его голосе зазвучали враждебные нотки:

— Я, мистер Траск, хочу, чтобы вы кое-что поняли. Некоторые, когда видят Самюэла Гамильтона в первый раз, думают, у него не все дома. Он разговаривает не так, как другие. Он ирландец. И на выдумки всякие горазд — что ни день, у него новая затея. И помечтать любит, хлебом не корми! На такой земле жить, тут, ей-богу, о чем хочешь размечтаешься! Но вы лучше сразу зарубите себе на носу: он истинный труженик, отличный кузнец, и, бывает, его затеи пользу приносят. Многое, о чем он говорил, сбывалось, я сам тому свидетель.

В тоне Луиса слышалась скрытая угроза, и Адам насторожился.

— Я не привык судить о людях плохо, — сказал он и почувствовал, что Луис почему-то видит в нем сейчас чужака и недруга.

— Я просто хочу, чтоб уж все начистоту. А то приезжают некоторые и думают, что если человек не купается в деньгах, так он и слова доброго не стоит. — Я бы никогда не позволил себе…

— Да, может быть, у мистера Гамильтона за душой ни гроша, ноон здесь свой человек, и не хуже других. И семья у него прекрасная, такую еще поискать. Запомните это раз и навсегда.

Адам чуть было не начал оправдываться, но потом сказал:

— Запомню. Спасибо, что объяснили.

Луис снова повернулся лицом к усадьбе.

— Вон он — видите, стоит у кузницы? Должно быть, услышал, что мы едем.

— У него что, борода? — спросил Адам, вглядываясь.

— Да, борода у него красивая. Скоро совсем белая будет, он седеть начал.

Они проехали мимо дома, заметили в окне глядящую на них миссис Гамильтон и подкатили к кузнице, где их уже поджидал Самюэл.

Адам увидел перед собой высокого крепкого мужчину с бородой патриарха; ветер шевелил его легкие, как пух, волосы. Солнце опалило ирландскую белизну его лица и окрасило щеки румянцем. На нем была чистая синяя рубашка, комбинезон и кожаный фартук. Рукава рубашки были закатаны, но на мускулистых руках Адам не углядел и пятнышка грязи. Только пальцы и ладони были черные от копоти. Окинув Самюэла коротким взглядом, Адам снова посмотрел на его глаза, голубые, по-молодому веселые. В лучиках морщин от частого смеха.

— Это ты, Луис, — сказал Самюэл, — рад тебя видеть. Наш райский уголок всегда готов принять друзей.

Он улыбнулся Адаму, и Луис тотчас сказал:

— Это мистер Адам Траск. Я привез его познакомиться. Он с Восточного побережья приехал и хочет здесь осесть.

— Очень приятно, — кивнул Самюэл. — Руки пожмем в другой раз. Не хочу вас пачкать моими ржавыми хваталками.