Висенте Бласко Ибаньес - Конкистадор

Процессии призраков разрушенных городов будут снова и снова возникать в разных частях нашей планеты, по обе стороны экватора, от холодных, заросших елями гор – до солнечных холмов с цветущими апельсиновыми садами и жарких равнин, где растут лишь бананы.

Снежные вершины самых протяженных в мире горных хребтов, побережья Атлантического и Тихого океанов, реки, подобные морям, берег которых скрывается вдали, первобытные девственные джунгли, райские долины тропиков, травянистые озера саванн, сверкающие красками минералов пустыни – весь этот мир будет полностью открыт менее чем за полвека и обретет новое историческое лицо благодаря усеявшим эту землю тысячам таких же скелетов, как те, что прошли перед ним в этой сумеречной процессии. Среди новых земель, влажных и сухих, бесплодных и поросших лесами, в горах и в низинах, не останется и клочка, который бы не хранил, словно гербовый знак, испанские кости.

Куэвас вернулся в Санто-Доминго и обнаружил в доме трех сыновей Охеды, которые уже полностью освоились в тиши и уюте их семейного гнезда.

Лусеро рассказала ему о смерти Изабель. В один из дней индианка пришла к ним на ферму, такая же спокойная и загадочная как обычно:

– Белый вождь зовет меня, – сказала она Лусеро, – и я должна повиноваться. Присмотри за моими малышами. Им не нужно следовать за мной в этом великом путешествии.

Поскольку Лусеро полагала, что после смерти дона Алонсо индианка немного повредилась рассудком, это ее не обеспокоило. Все индейцы любили схитрить и рассказывали всяческие небылицы, чтобы привлечь внимание к себе.

На следующее утро монахи-францисканцы отправились в церковь и обнаружили на безымянной плите, накрывавшей могилу дона Алонсо, распростертую лицом вниз женщину. Они узнали в ней наложницу-индианку Охеды и несколько раз пытались приказать ей подняться и не осквернять обитель божью противными вере показными проявлениями душевной боли. Все было напрасно. Когда же монахи решились прикоснуться к ней, они убедились в том, что она мертва и тело уже окоченело. Никто так и не смог понять, как Изабель смогла проникнуть ночью в церковь и каким хитрым ядом она воспользовалась, чтобы умереть на могиле своего хозяина – «белого вождя».

После этих событий жизнь Лусеро и ее мужа текла спокойно.

Они постепенно богатели, без особых взлетов и падений, и им неведомы были те жестокие неудачи, что отравляют жизнь отчаянных искателей золота.

Деловой, здравый смысл Лусеро не раз останавливал ее мужа и его амбициозные порывы.

Временами Куэвас смотрел на висящий на стене меч и испытывал стыд за это процветание простого колониста. Ему казалось, что он стал подобен тем лошадям и коровам, которые толстели на плодородных лугах, а их лоснящиеся шкуры подчеркивали абсолютное животное благополучие.

Удивительные и зачастую преувеличенные новости приходили с Материка, из той самой колонии Дарьен, которой правил Бальбоа. По утверждениям прибывших оттуда, золото в тех местах собирали буквально сетями.

– Да пусть рыбачат, – говорила Лусеро. – Если они и впрямь собирают золото сетями, то часть его все равно достанется нам. Мы продаем золотоискателям кукурузный хлеб и свинину. Самое надежное и прибыльное на этих новых землях – обрабатывать их. Рано или поздно золото закончится, а поля и луга всегда будут давать хлеб и мясо. Только те могут стать по-настоящему богатыми, кто работает на земле.

Незаметно прошли зрелые годы Куэваса, подступала старость; он был наслышан о подвигах Эрнана Кортеса в Империи Мексики и о необыкновенных приключениях Франциско Писарро на золотых землях под названием Перу.

Он знал обоих еще по тем временам, когда они были простыми подчиненными капитана Алонсо де Охеды, как и сам Фернандо, а сейчас оба обласканы королями и как настоящие монархи управляют наследием побежденных императоров – государствами, по площади превосходящими Испанию. А он так и остался простым крестьянином в колонии, где много собственности, но при этом мало денег, как это обычно бывает в примитивных земледельческих и животноводческих хозяйствах!

Предметом его гордости служило лишь то, что они с Лусеро были единственными из участников первой экспедиции Колумба, кто еще оставался на острове, и это было основой их высокого положения здесь.

Оба супруга восхищались решительностью своего сына Алонсо, в котором, как им казалось, возродились героические черты его несчастливого крестного отца. Независимость его характера временами становилась просто вызывающей.

– Я родился на этой земле, – заявил он однажды родителям, – а вы прибыли издалека лишь для того, чтобы завладеть всем тем, что вам не принадлежало.

Он превращался в креола, который начинал ощущать превосходство над своими европейскими предками.

Трое сыновей Охеды слушались его даже больше, чем хозяев дома. Алонсо всегда стоял на их стороне в играх с другими белыми детьми, прибывшими из Испании.

– Мы заслуживаем большего, – говорил он трем метисам Охеды. – Мы родились здесь, а эти оборванцы приезжают на остров с одной целью – лишить нас всего, что у нас есть.

Его отец только грустно улыбался, когда обсуждал с женой агрессивную независимость своего сына.

– Так устроено богом, – говорил он пророчески. – Любовь в семье всегда идет сверху вниз, подобно тому, как река несет свои воды. Родители жертвуют всем ради детей, а те в свою очередь сделают то же самое и для своих детей. Мы приехали из Испании, чтобы работать, чтобы строить новый мир, жестоко страдали и гибли, словно животные. То, что сейчас делаем мы, будет продолжаться не одну сотню лет, но затем придет день, когда дети наших детей выставят нас из дома, который мы строили для них ценой стольких страданий и крови!

Колумб считал вновь открытые земли Восточной Азией – окрестностями Китая, Японии или Индии и верил, что они принадлежат Великой Монгольской Империи, описанной в книгах Марко Поло. – Прим. пер.

Второй папа римский из рода Борджиа. – Прим. авт.

В первой книге дилогии «В поисках Великого Хана» Лусеро участвует в первом плавании Колумба под видом мальчика-слуги. См.: М.-Л., 1959; Калиниградское кн. изд-во, 1987. — Прим. пер.

Хуан Родригес де Фонсека (1451–1524) – испанский архиепископ, королевский советник, занимавшийся организацией второго плавания Колумба. – Прим. пер.

От исп. domingo – воскресенье. – Прим. пер.

Касик – вождь индейского племени. – Прим. пер.

Колумб полагал, что остров, на побережье которого они находятся, легендарный Сипанго, описанный Марко Поло, то есть современная Япония. – Прим. пер .