Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пиквикского клуба В 2-х томах.

— Постойте, мистер Уинкль, постойте! — сказал королевский юрисконсульт Базфаз. — Не угодно ли милорду спросить его, что это за единственный пример подозрительного поведения по отношению к женщинам со стороны джентльмена, который по своим годам мог бы быть ему отцом!

— Вы слышите, что говорит высокоученый адвокат, сэр? — заметил судья, обращаясь к жалкому и измученному мистеру Уинклю. — Изложите обстоятельство, о котором вы упомянули.

— Милорд, — сказал мистер Уинкль, дрожа от волнения, — я… я предпочел бы воздержаться.

— Возможно, — отозвался маленький судья, — но вы должны говорить.

Среди глубокого молчания всего суда мистер Уинкль, заикаясь, рассказал о случае, внушавшем подозрение и заключавшемся в том, что мистер Пиквик очутился в полночь в спальне одной леди, каковой случай, как полагал мистер Уинкль, закончился разрывом упомянутой леди с ее женихом и привел, как ему было известно, к тому, что всю компанию насильно повели к Джорджу Напкинсу, эсквайру, мэру и мировому судье города Ипсуича.

— Вы можете удалиться, сэр, — сказал королевский юрисконсульт Снаббин.

Мистер Уинкль удалился и с горячечной поспешностью устремился к «Джорджу и Ястребу», где спустя несколько часов его обнаружил лакей: зарывшись в диванные подушки, он глухо и жалобно стонал.

Треси Тапмен и Огастес Снодграсс были вызваны поочередно для допроса, оба подтвердили показания своего несчастного друга, и каждый был доведен до грани отчаяния перекрестным допросом.

Затем была вызвана Сьюзен Сендерс и допрошена королевским юрисконсультом Базфазом и королевским юрисконсультом Снаббином. Она всегда говорила, что Пиквик женится на миссис Бардл. Знала, что после июльского обморока помолвка миссис Бардл с Пиквиком служила очередной темой разговоров среди соседей; она сама слышала об этом от миссис Мадберри, которая держит каток для белья, и от миссис Банкин, которая крахмалит белье, но она не видит в зале суда ни миссис Мадберри, ни миссис Банкин. Слышала, как Пиквик спрашивал маленького мальчика, хочет ли он иметь другого отца. Не знает, водила ли миссис Бардл знакомство с булочником, но знает, что булочник тогда был холост, а теперь женат. Не могла бы показать под присягой, что миссис Бардл не была очень расположена к булочнику, но склонна думать, что булочник был не очень расположен к миссис Бардл, иначе он не женился бы на ком-то другом. Думает, что миссис Бардл упала в обморок утром в июле, потому что Пиквик просил ее назначить день. Помнит, что она (свидетельница) сама упала замертво, когда мистер Сендерс просил ее назначить день, и считает, что каждая женщина, которая называет себя леди, сделала бы при подобных обстоятельствах то же самое. Слышала, как Пиквик задал мальчику вопрос о шариках, но может показать под присягой, что ни за что не смогла бы установить разницу между шариком отборным и обыкновенным.

На вопрос судьи ответила: в период своего знакомства с мистером Сендерсом получала любовные письма, подобно другим леди. В письмах мистер Сендерс часто называл ее «уточкой», но никогда не называл ни «отбивной котлетой», ни «томатным соусом». Он был большим любителем уток. Может быть, если бы он также любил отбивные котлеты и томатный соус, он воспользовался бы этими словами как ласкательными.

Затем встал королевский юрисконсульт Базфаз с таким внушительным видом, какого он еще не демонстрировал, и провозгласил:

— Вызовите Сэмюела Уэллера.

Вызывать Сэмюела Уэллера было совершенно незачем, ибо Сэмюел Уэллер проворно поднялся на возвышение, как только было произнесено его имя, и, положив шляпу на пол, а локти на перила, обозрел суд с высоты птичьего полета и одним взглядом окинул присяжных с удивительно беззаботным и веселым видом.

— Как ваше имя, сэр? — осведомился судья.

— Сэм Уэллер, милорд, — ответил этот джентльмен.

— Вы пишете свою фамилию через «В» или через «У»? — спросил судья.

— Это зависит от вкуса и каприза пишущего, милорд, — отвечал Сэм. — Мне не случалось подписываться чаще одного-двух раз в жизни, но я ее пишу через «В».

В этот момент с галереи послышался громкий голос:

— И правильно, Сэмивел, совершенно правильно! Пишите «В», милорд, пишите «В»!

— Кто это осмелился обращаться к суду? — воскликнул маленький судья, поднимая голову. — Пристав!

— Слушаю, милорд.

— Немедленно привести сюда этого человека.

— Слушаю, милорд.

Но так как пристав не нашел этого человека, то он и не привел его, и когда улеглась суматоха, все вставшие посмотреть на виновного уселись снова. Маленький судья повернулся к свидетелю, как только его негодование рассеялось в достаточной мере, чтобы не мешать ему говорить, и сказал:

— Вы знаете, кто это, сэр?

— Подозреваю, что это мой отец, милорд, — ответил Сэм.

— Вы его сейчас здесь видите? — спросил судья.

— Нет, не вижу, милорд, — отозвался Сэм, глядя вверх, на застекленный потолок зала.

— Если бы вы могли указать его, я бы арестовал его немедленно, — сообщил судья.

Сэм поклонился в знак признательности и повернулся с невозмутимо благодушным видом к королевскому юрисконсульту Базфазу.

— Итак, мистер Уэллер? — сказал королевский юрисконсульт Базфаз.

— Итак, сэр? — отозвался Сэм.

— Кажется, вы состоите на службе у мистера Пиквика, ответчика по этому делу? Говорите смелее, мистер Уэллер.

— Я собираюсь говорить смело, сэр, — отозвался Сэм. — Я состою на службе у этого-вот джентльмена, и у меня место очень хорошее.

— Работы мало, а получаете, кажется, много, — шутливо заметил королевский юрисконсульт Базфаз.

— О, получаю вполне достаточно, сэр, как сказал солдат, когда его приговорили к тремстам пятидесяти ударам плетью, — отвечал Сэм.

— Вам незачем сообщать нам, сэр, что сказал солдат или кто-то другой, — перебил судья. — Это не относится к свидетельским показаниям.

— Очень хорошо, милорд, — ответил Сэм.

— Не припомните ли вы чего-нибудь исключительного в то утро, когда вы только что поступили на службу к ответчику, мистер Уэллер? — спросил королевский юрисконсульт Базфаз.

— Да, припоминаю, сэр, — ответил Сэм.

— Будьте добры сообщить присяжным, что произошло.

— В то утро я получил, регулярно, новый костюм, джентльмены присяжные, и это было совсем исключительное и необычайное обстоятельство для меня в то время, — заявил Сэм.

В ответ раздался общий хохот, а маленький судья поднял глаза, сердито посмотрел и сказал:

— Советую вам быть осторожнее, сэр!

— Вот это самое сказал мне тогда и мистер Пиквик, милорд, — отвечал Сэм. — И я был очень осторожен с этим-вот костюмом; право же, очень осторожен, милорд.

Судья сурово смотрел на Сэма в течение добрых двух минут, но физиономия Сэма оставалась столь невозмутимо спокойной и безмятежной, что судья не сказал ни слова и жестом предложил королевскому юрисконсульту Базфазу продолжать.