Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пиквикского клуба В 2-х томах.

— Вы хотите сказать, мистер Уэллер, — произнес королевский юрисконсульт Базфаз, внушительно складывая на груди руки и поворачиваясь вполоборота к присяжным, словно давая немое заверение, что еще допечет свидетеля, — вы хотите сказать, мистер Уэллер, что вы не видели этого обморока истицы в объятиях ответчика — обморока, о котором, как вы слышали, говорили свидетели?

— Конечно, не видел, — ответил Сэм. — Я был в коридоре, пока меня не позвали наверх, а тогда старой леди там уже не было.

— Но позвольте, мистер Уэллер, — сказал королевский юрисконсульт Базфаз, опуская большое перо в стоявшую перед ним чернильницу в расчете запугать Сэма тем, что записывает его ответ. — Вы были в коридоре и тем не менее не видели решительно ничего, что происходило. Есть у вас глаза, мистер Уэллер?

— Да, у меня есть глаза, — ответил Сэм, — и в этом-то все дело. Будь у меня вместо них пара патентованных газовых микроскопов [119]особой силы, увеличивающих в два миллиона раз, может быть я и увидел бы сквозь лестницу и сосновую дверь, но коли у меня есть только глаза, то, понимаете ли, зрение мое ограничено.

Услышав такой ответ, который был дан без малейшего раздражения и с величайшим простодушием и хладнокровием, зрители захихикали, маленький судья улыбнулся, — вид у королевского юрисконсульта Базфаза был отменно глупый. После краткой консультации с Додсоном и Фоггом высокоученый королевский юрисконсульт снова обратился к Сэму и сказал, усиленно стараясь скрыть досаду.

— Теперь, мистер Уэллер, с вашего разрешения, я задам еще один вопрос по другому пункту.

— К вашим услугам, сэр, — отозвался Сэм с беспредельным добродушием.

— Припоминаете ли вы, что как-то вечером, в ноябре прошлого года, вы зашли к миссис Бардл?

— О да, прекрасно помню.

— А, вы это помните, мистер Уэллер! — сказал королевский юрисконсульт Базфаз, воспрянув духом. — Я так и думал, что в конце концов мы до чего-нибудь договоримся.

— Я тоже так думал, сэр, — ответил Сэм, и слушатели снова захихикали.

— Так вот, я полагаю, вы зашли побеседовать об этом процессе, не так ли, мистер Уэллер? — сказал королевский юрисконсульт Базфаз, многозначительно взглядывая на присяжных.

— Я зашел, чтобы уплатить за квартиру, но мы и в самом деле побеседовали о процессе, — ответил Сэм.

— О, так вы побеседовали о процессе! — подхватил королевский юрисконсульт Базфаз, с удовольствием предвкушая важное разоблачение. — Ну, так что же вы говорили о процессе, не будете ли вы так добры сообщить нам, мистер Уэллер?

— С величайшим удовольствием, сэр, — отозвался Сэм. — После нескольких незначительных замечаний, сделанных двумя добродетельными женщинами, которых допрашивали здесь сегодня, леди выразили большой восторг по случаю достойного поведения мистеров Додсона и Фогга — вон тех двух джентльменов, что сидят сейчас возле вас.

Эти слова, разумеется, привлекли всеобщее внимание к Додсону и Фоггу, которые приняли по возможности добродетельный вид.

— Поверенные истицы, — пояснил королевский юрисконсульт Базфаз. — Прекрасно! Они высказались с большой похвалой о достойном поведении мистеров Додсона и Фогга, поверенных истицы, не так ли?

— Да, — подтвердил Сэм, — они говорили о том, как это великодушно со стороны джентльменов принять это дело на свой риск и не требовать уплаты судебных издержек, если им ничего не удастся вытянуть из мистера Пиквика.

При этом весьма неожиданном ответе зрители снова захихикали, а Додсон и Фогг, сильно покраснев, наклонились к королевскому юрисконсульту Базфазу и торопливо стали шептать ему что-то на ухо.

— Вы совершенно правы, — громко сказал королевский юрисконсульт Базфаз с притворным спокойствием. — Совершенно бесполезно, милорд, пытаться пробить непроницаемую тупость этого свидетеля. Не буду утруждать суд дальнейшими вопросами. Можете удалиться, сэр.

— Не желает ли еще какой-нибудь джентльмен спросить меня о чем-нибудь? — осведомился Сэм, беря свою шляпу и озираясь с большим спокойствием.

— Мне не нужно, мистер Уэллер, благодарю вас, — смеясь, сказал королевский юрисконсульт Снаббин.

— Вы можете удалиться сэр, — сказал королевский юрисконсульт Базфаз, нетерпеливо махнув рукой.

Сэм удалился, нанеся делу мистеров Додсона и Фогга такой ущерб, какой мог нанести, не нарушая приличий и почти ничего не сообщив о мистере Пиквике, что и было целью, которую он преследовал.

— Я не буду отрицать, милорд, — сказал королевский юрисконсульт Снаббин, — если это избавит нас от допроса других свидетелей, — не буду отрицать того, что мистер Пиквик удалился от дел и имеет значительное и независимое состояние.

— Очень хорошо! — сказал королевский юрисконсульт Базфаз, предъявляя обе записки мистера Пиквика. — Больше мне нечего добавить, милорд.

Засим королевский юрисконсульт Снаббин обратился к присяжным с речью в защиту ответчика и произнес очень длинную, очень выразительную речь, в которой осыпал величайшими похвалами поведение и характер мистера Пиквика; но так как наши читатели могут составить более правильное представление о заслугах и качествах этого джентльмена, чем королевский юрисконсульт Снаббин, то мы считаем излишним излагать сколько-нибудь подробно наблюдения высокоученого джентльмена… Он пытался доказать, что предъявленные суду письма относились только к обеду мистера Пиквика или к приготовлению для приема в занимаемой им квартире по случаю его возвращения из какой-то загородной экскурсии. Достаточно добавить в общих словах, что он сделал все возможное для мистера Пиквика, а больше того, что можно сделать, не сделаешь, как гласит старая истина.

Судья Стейрли сказал напутственное слово по давно установленной и самой испытанной форме. Он прочел присяжным столько своих заметок, сколько успел расшифровать за такой короткий срок, и попутно дал беглые комментарии к свидетельским показаниям. Если миссис Бардл права, то совершенно ясно, что мистер Пиквик не прав, и если присяжные считают показания миссис Клаппинс достойными доверия, то они им поверят, а если не считают — они им, конечно, не поверят. Если они убеждены, что нарушение брачного обещания имело место, они решат дело в пользу истицы, с возмещением убытков, какое сочтут подобающим, а если, с другой стороны, они найдут, что никакого брачного обещания не было дано, то решат дело в пользу ответчика, без всякого возмещения убытков.

Затем присяжные удалились в совещательную комнату, чтобы обсудить дело, а судья удалился в отведенную для него комнату, чтобы подкрепиться бараньей котлетой и рюмкой хереса.

Прошло тревожных четверть часа; присяжные вернулись, и был вызван судья. Мистер Пиквик надел очки и с возбужденным видом и сильно бьющимся сердцем смотрел на старшину присяжных.