Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пиквикского клуба В 2-х томах.

— В этом-вот я мало понимаю, — отвечал Сэм. — Я нашел, что они очень сильно пахнут горячим утюгом.

— Это и есть кальцониевый привкус, мистер Уэллер, — презрительно сказал мистер Джон Смаукер.

— Ну, если так, то это очень невразумительное слово, вот и все, — сказал Сэм. — Может быть, и так, но я сам не очень силен в химической науке, стало быть не могу судить.

И тут, к великому ужасу мистера Джона Смаукера, Сэм Уэллер начал насвистывать.

— Прошу прощенья, мистер Уэллер! — сказал мистер Джон Смаукер, доведенный до отчаяния неподобающими звуками. — Не возьмете ли меня под руку?

— Благодарю, вы очень любезны, но я не хочу лишать вас руки, — ответил Сэм. — У меня, собственно, есть привычка класть руки в карманы, если вы не возражаете.

При этом Сэм привел сказанное в исполнение и засвистал еще громче.

— Вот сюда! — сказал его новый приятель, который, по-видимому, почувствовал большое облегчение, когда они свернули в боковую улицу. — Скоро придем.

— Вот как? — отозвался Сэм, нисколько не взволнованный сообщением, что он находится неподалеку от избранных служителей Бата.

— Да, — сказал мистер Джон Смаукер. — Не робейте, мистер Уэллер.

— О нет! — сказал Сэм.

— Вы увидите очень красивые форменные одеяния, мистер Уэллер, — продолжал мистер Джон Смаукер, — и, может быть, некоторые джентльмены покажутся вам сначала несколько, знаете ли, высокомерными, но они скоро смягчатся.

— Очень любезно с их стороны, — отвечал Сэм. — И знаете ли, — продолжал мистер Джон Смаукер с покровительственным видом, — знаете ли, так как вы здесь чужой человек, пожалуй они сначала будут немного суровы с вами.

— Но они не будут слишком жестоки, не правда ли? — осведомился Сэм.

— О нет! — ответил мистер Джон Смаукер, вытаскивая лисью голову и, как подобает джентльмену, беря понюшку. — Есть среди нас веселые ребята, и они любят, знаете ли, пошутить. Но вы не должны обижаться на них, вы не должны обижаться на них.

— Я постараюсь и как-нибудь перенесу такие сокрушительные таланты, — отозвался Сэм.

— Вот и отлично! — сказал мистер Джон Смаукер, пряча лисью голову и задирая собственную. — Я вас поддержу.

В это время они подошли к маленькой зеленной лавке, куда вступил сначала мистер Джон Смаукер, а затем Сэм, который, очутившись за его спиной, начал строить ряд забавных неподражаемых гримас и проявлять другие симптомы, свидетельствовавшие о том, что он находится в завидном расположении духа.

Перешагнув порог зеленной лавки и оставив свои шляпы на лестнице в маленьком заднем коридоре, они вошли в небольшую комнату. Здесь взорам мистера Уэллера открылась великолепная картина.

Посредине комнаты были сдвинуты два стола, накрытые тремя-четырьмя скатертями разных возрастов и в разное время побывавших в стирке, разостланными так, чтобы они сошли за одну, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. На них лежали ножи и вилки на семь-восемь персон. У одних ножей ручки были зеленые, у других — красные, у третьих — желтые, а так как все вилки были черные, то комбинация красок производила потрясающее впечатление. Тарелки для соответствующего количества гостей согревались за каминной решеткой, а перед нею согревались сами гости, из коих главным и самым важным был, по-видимому, довольно полный джентльмен в ярко-малиновом фраке с длинными фалдами, в ослепительно красных коротких штанах и в треуголке, который стоял спиной к камину и, вероятно, только что вошел, ибо не только не снял шляпы, но и держал в руке длинную палицу, какую джентльмены его профессии обычно поднимают наклонно над крышами экипажей.

— Смаукер, дружище, вашу лапу! — сказал джентльмен в треуголке.

Мистер Смаукер вложил кончик мизинца правой руки в руку джентльмена в треуголке и выразил свое удовольствие по поводу того, что у него такой прекрасный вид.

— Да, говорят, что вид у меня цветущий, — сказал джентльмен в треуголке, — и это удивительно. Последние две недели я хожу за нашей старухой по два часа в день, а если постоянного созерцания застежки на спине ее проклятого старого платья цвета лаванды мало для того, чтобы на всю жизнь впасть в уныние, пусть мне не платят жалованья три месяца.

В ответ избранное общество расхохоталось от всей души, а один джентльмен в желтом жилете с кучерской обшивкой шепнул соседу в зеленоватых штанах, что Такль сегодня в духе.

— Кстати, — сказал мистер Такль, — Смаукер, друг мой, вы… — Конец фразы был сообщен мистеру Джону Смаукеру на ухо шепотом.

— Ах, боже мой, я совсем забыл! — сказал мистер Джон Смаукер. — Джентльмены, мой друг, мистер Уэллер.

— Простите, что заслонил от вас огонь, Уэллер, — сказал мистер Такль с фамильярным кивком. — Надеюсь, вам не холодно, Уэллер?

— Ничуть, — отвечал Сэм. — Нужно быть очень зябким, чтоб чувствовать холод, когда стоишь перед таким адским пламенем. Вы сберегли бы немало угля, если бы вас посадили за каминную решетку в приемной какого-нибудь общественного учреждения.

Так как этот выпад, по-видимому, таил в себе намек на малиновую ливрею мистера Такля, то сей джентльмен на несколько секунд принял величественный вид, но потом, отодвинувшись от камина, принужденно улыбнулся и заметил, что это было сказано неплохо.

— Очень признателен за ваше доброе мнение, сэр, — отозвался Сэм. — Будем подвигаться не спеша. Дойдем постепенно и до лучшего.

На этом месте разговор был прерван прибытием джентльмена в оранжевом плисе, в сопровождении другого субъекта, в пурпурном костюме и чрезвычайно длинных чулках. Когда вновь прибывшие выслушали приветствия остальных, мистер Такль внес предложение потребовать немедленно ужин, что и было принято единогласно.

Тогда зеленщик и его жена поставили на стол вареную баранью ногу, соус из каперсов, брюкву и картофель. Мистер Такль занял председательское место, а против него за другим концом расположился джентльмен в оранжевом плисе. Зеленщик надел пару замшевых перчаток и поместился за стулом мистера Такля.

— Харрис! — произнес мистер Такль повелительным тоном.

— Сэр? — сказал зеленщик.

— Вы надели перчатки?

— Да, сэр.

— В таком случае снимите крышку.

— Слушаю, сэр.

Зеленщик со смиренным видом исполнил приказание и подобострастно вручил мистеру Таклю нож для разрезывания мяса; при этом он случайно зевнул.

— Что это значит, сэр? — сурово спросил мистер Такль.

— Прошу прощенья, сэр! — ответил смутившийся зеленщик. — Я нечаянно, сэр. Вчера я поздно лег спать, сэр.

— Я вам скажу, каково мое мнение о вас, Харрис, — произнес мистер Такль, принимая внушительный вид. — Вы — грубая скотина.

— Надеюсь, джентльмены, — сказал Харрис, — что вы не будете строги ко мне, джентльмены. Я очень признателен вам, джентльмены, за ваше покровительство, а также за ваши рекомендации, джентльмены, если где-нибудь требуется лишний человек прислуживать за столом. Надеюсь, джентльмены, вы довольны мною?