Андре Моруа - Фиалки по средам [сборник рассказов]

Отсутствие творческой индивидуальности, бездарность — главная черта героя другого рассказа, публикуемого в этом сборнике. Литератор Шалон («История одной карьеры») — человек с несомненным художественным вкусом. Он точно судит об искусстве, это знаток, ценитель чужого творчества. Богатый человек, живущий спокойно и комфортабельно, он непременный участник парижской литературной жизни. Друзья Шалона высоко ценят его суждения; они создают ему славу не только потому, что издавна связаны с ним дружбой, но и потому, что Шалон нужен им как критик и как судья. Моруа констатирует следующий парадокс: Шалон, человек пустой и бесплодный, имеет бо́льшую силу влияния «в свете», чем его талантливые друзья. Однако процесс творчества сводится у него к сочинению бесчисленных литературных «планов» и «замыслов». Ему достаточно ничего не создавать, чтобы сделать блистательную литературную карьеру. Она рушится, как только он выходит из своего обычного амплуа и в самом деле принимается писать. Теперь он как бы меняет профессию: от жанра «разговорного», от изящной светской болтовни об искусстве переходит к непосредственной писательской деятельности, — и терпит полное поражение.

Во многих новеллах Моруа напряжённо-драматический или откровенно-фарсовый характер конфликта связан с темой денег, как силой зловещей и разрушительной. Мнимое согласие между супругами, благодушный рай буржуазного семейного очага куплен ценой завещания, скрепляющего любовь и дающего супругам счастливую уверенность в завтрашнем дне («Завещание»).

В традиции классической французской новеллы-анекдота рассказывает Моруа историю двух «чудаков», беда которых состояла не только в нелепой, всепоглощающей страсти к деньгам, но и в весьма несовременном отношении к ним («Проклятье Золотого тельца»). Герой — промышленник, капиталист Борак, накопивший кругленькую сумму в несколько миллионов, боясь потерять своё состояние, изымает деньги из оборота и, желая надёжнее сохранить их, обращается со своим капиталом, как Гобсек XX века. Маниакальная привязанность к золоту стоит Бораку и его жене жизни. После смерти супругов, не имеющих наследников, деньги переходят в казну и возвращают себе свои современные функции. «Прекрасный конец!» — замечает рассказчик и добавляет, что имеет в виду судьбу денег, а не людей…

В новелле «Отель „Танатос“» деньги также играют весьма неожиданную и в то же время весьма характерную роль. Тема добровольного ухода человека из жизни получает здесь у Моруа несколько ироническое и своеобразное преломление. Герой новеллы считает, что ему нечего ждать от жизни лишь потому, что акции, которыми он владел, катастрофически упали в цене. Однако типичному буржуа, даже принявшему решение умереть, трудно перестать быть самим собой и в этом положении. Это понимает администрация загадочного отеля «Танатос», предлагая потерпевшим крах людям, привыкшим к жизни комфортабельной и лёгкой, комфортабельную и лёгкую смерть. Оказывается, и самоубийство может стать основой бизнеса, источником неплохого дохода для дельцов предприимчивых и «гуманных». Смерть в отеле «Танатос» стоит недёшево (плати, если хочешь умереть без забот и с удобствами, не обременяя своих близких). Любопытно, что в сервис, обеспечиваемый отелем за деньги клиента, входит ещё и создание иллюзии надежды и счастья и что «гуманный» администратор не даёт этой иллюзии разрушиться, а просто обрывает её удушающим газом. Правда, не столько из сочувствия, сколько для того, чтобы не возвращать человеку, вновь пожелавшему жить, даже части внесённой им суммы…

Одна из главных тем Моруа-новеллиста — тема подлинных и мнимых нравственных ценностей, тема правды и фальши в жизни чувств. Неожиданные сюжетные повороты в новеллах, посвящённых этой теме, разоблачительны. Вторгаясь в повседневную жизнь людей, случайность обнажает всё лицемерие, всю жалкую фальшь семейных, любовных, дружеских отношений («Добрый вечер, милочка…», «Ярмарка в Нейи», «Прилив»). Но стоит только «приливу» отступить, как восстанавливается мнимое равновесие и торжествует основанное на лжи обывательское благополучие.

Нетрудно заметить, что Моруа мыслит о мире прежде всего как человек, посвятивший себя искусству, истории литературы и культуры. Однако он, лишь редко выступая прямо как моралист, становится им, совершая свой эстетический суд над жизнью. Отвергая как художник всякую фальшь, он отвергает вместе с тем и тип человеческой психологии, порождённой буржуазными общественными отношениями. Именно поэтому рассказы Моруа почти всегда говорят нашему читателю больше того, что, может быть, намерен был сказать сам автор.

И. Шкунаева

Дворецкий ( англ .).

Чепуха ( англ .).

Муж ( итал .).

Эти слова в трагедии Расина «Федра» принадлежат жене царя Тезея — Федре, вспоминающей о своей сестре Ариадне, первой возлюбленной Тезея. — Здесь и далее примечания переводчиков .

Роман французского писателя XIX века Эжена Фромантена, который во Франции принято считать одним из шедевров психологического романа.

В этом заключено нечто большее ( англ .)

(1) устар., франц . — молодая парижская швея; (2) перен., устар . — простушка, наивная девица

Нет, нет, это непростительно ( англ .)

Вниз ( англ .)

Моруа перефразировал строку из IX сатиры Буало, где говорится об успехе «Сида» Корнеля