Фрэнсис Фицджеральд - Отпущение грехов

— Что там стряслось у вашей племянницы? — мрачно спросил садовник у тетушки Джозефины. — Зачем молодой красивой девушке прятаться в нашей глуши?

— Моей племяннице требуется отдохнуть, — холодно промолвила та.

— Если кто шибко устал, им наши дюны ни к чему, — возразил садовник, почесав затылок. — Больно они унылые, никакого разнообразия. Я вчера видал, как она схватила зонт и ну колотить им по песку, как сумасшедшая. Не ровён час, еще заметит, сколько его тут у нас, и вправду умом тронется. — Он фыркнул. — И что тогда, что будем делать?

— Так, будет болтать, Перси, — оборвала его тетушка Джо. — Займись-ка лучше делом. Мне нужно, чтоб ты затрамбовал в дорожку перед домом десять фунтов толченых ракушек.

— А как с зонтом-то быть? — спросил он. — Я подобрал что от него осталось.

— Зонт не мой, — сердито ответила тетушка Джо. — Можешь и его закатать в дорожку.

Но вот уж пролетел июнь, который должен был стать для Фифи медовым месяцем, а мокрые отпечатки ее резиновых тапочек по-прежнему каждое утро появлялись на пустынном пляже в этой глуши на краю света. Какое-то время одиночество было ей вроде бы на пользу, и морской бриз красил ее щеки здоровым багрянцем; однако вот еще неделя прошла, и тетушки заметили, что ей не по себе, а притворяться веселой еще труднее, чем в день приезда.

— По-моему, у тебя сдают нервы, дорогая, — сказала ей тетушка Кэл, когда задул крепкий ветер и заштормило. — Мы рады, что ты тут с нами, но у тебя такой грустный вид! Может, попросишь маму съездить с тобой на лето в Европу?

— Там у них в Европе чересчур все нарядное, — устало возразила Фифи. — Мне у вас нравится: все такое суровое, дикое, натуральное, будто на краю света. Если вы не против, я еще побуду.

Они, разумеется, были не против, а племянница становилась все печальнее, дни уносились прочь под сиплые, пронзительные крики чаек и прерывистый рокот мерцающих бликами волн. Но вот однажды, после самой дальней из своих дальних прогулок, когда уже начало темнеть, Фифи привела какого-то оборванца. Тетушкам достаточно было только раз взглянуть на него, чтобы понять: пророчество садовника сбылось, затворничество в конце концов свело Фифи с ума.

Оборванец этот — в общем-то, не мужчина, а так, не пойми что — возник в дверях их гостиной летним вечером и все щурился, глядя в глаза тетушке Кэл, — ни дать ни взять бродяга с побережья, который случайно прибрел к ним из какого-нибудь фильма про жителей островов на юге Тихого океана. В руках у него была суковатая палка, огромная, увесистая. Такой и убить ничего не стоит, один ее вид заставил тетушку Кэл в ужасе попятиться назад.

Фифи, плотно затворив за собой дверь, посмотрела на тетушек безмятежным взглядом.

— Это мистер Хопкинс, — сообщила она, но тут же обернулась к своему спутнику и спросила: — А может, Хопвуд?

— Хопкинс, — прохрипел тот. — Хопкинс.

Фифи довольно кивнула.

— Я пригласила мистера Хопкинса на ужин, — сказала она.

И тетушка Кэл, и тетушка Джозефина, живя рядом с гордыми морскими просторами, тоже обрели обостренное чувство собственного достоинства, и оно не позволило им выдать свое изумление. Этот человек — их гость, остальное не так уж важно. Однако обе были в полном смятении. Если бы Фифи приволокла домой многоглавое чудовище, выловленное из морской пучины, они были бы потрясены куда меньше…

— Может… мм… вы присядете, мистер Хопкинс, — с опаской предложила тетушка Кэл.

Мистер Хопкинс тупо на нее поглядел и издал свирепое бульканье. Потом шагнул к стулу и рухнул на его позолоченную хрупкость, будто собирался тут же обратить его в прах. Обе тетушки, разом обессилев, опустились на диван.

— Мы познакомились на пляже, — объяснила Фифи. — Мистер Хопкинс решил провести тут лето, поправить здоровье.

Мистер Хопкинс уставился на тетушек тусклыми глазами.

— Да, решил вот здоровье поправить, — подтвердил он.

Тетушка Кэл пискнула от ужаса, однако тут же взяла себя в руки и, посмотрев на тетушку Джо, тоже энергично закивала, как будто глубоко сочувствовала незваному гостю.

— Вот, значит, — бодро произнес он.

— Он решил, что морской воздух его подлечит и поможет восстановить силы, — уточнила Фифи. — Потому и выбрался сюда из города. Так ведь, мистер Хопкинс?

— В точку, сестренка, — кивнул мистер Хопкинс.

— Вот видишь, тетя Кэл, — улыбнулась Фифи, — не только вы с тетей Джо верите в целебные свойства здешней природы.

— Не только, — еле слышно пролепетала тетушка Кэл. — Теперь… теперь нас трое.

Тут слуга объявил, что ужин подан.

— А вы… вы… — собравшись с духом, тетушка Кэл посмотрела мистеру Хопкинсу прямо в глаза. — Вы бы не хотели помыть руки перед едой?

— Ничего, и так чистые. — Мистер Хопкинс небрежно помахал пальцами у нее перед носом.

В столовой тетушки тайком то подталкивали, то отталкивали друг дружку, желая оказаться как можно дальше от мистера Хопкинса, но вот все наконец расселись по местам.

— Мистер Хопкинс живет в лесу, — сообщила Фифи. — В хижине, совсем один, в глуши, сам себе готовит и стирает, уже несколько недель.

— Какая прелесть! — отозвалась тетушка Джо, пытливо высматривая в облике гостя черты чудаковатого ученого-затворника. — И давно вы у нас тут обосновались?

— He-а, не шибко давно. — Он свирепо на нее посмотрел. — Я счас того, на мели совсем. Глядишь, так тут и застряну, пока не подохну.

— А вы… эта ваша… хижина, она далеко отсюда? — Это уже тетушка Кэл спросила, одновременно прикидывая, за сколько бы удалось продать их дом в срочном порядке и смогут ли они с сестрой вообще пережить переезд в другое место.

— Ну, если по берегу, то всего в миле отсюда… А девка-то у вас — загляденье! — ни с того ни с сего добавил он, махнув ложкой в сторону Фифи.

— Ну да… а что?

И тетушки с тревогой взглянули на Фифи.

— А я ее вот как-нибудь поймаю да и увезу с собой, поминай как звали, — любезно пояснил бродяга.

Тетушка Кэл с неимоверным, героическим усилием исхитрилась сменить тему разговора. Оставив в покое племянницу, все принялись обсуждать лесную хижину мистера Хопкинса. Выяснилось, что живется ему там неплохо и, если б не всякие кусачие мелкие твари, было бы совсем замечательно.

После обеда Фифи и мистер Хопкинс вышли на крыльцо, а тетушки остались на диване: сидели бок о бок, медленно листая журналы, и время от времени скорбно переглядывались. Надо же: какой-то мужлан всего несколько минут назад сидел с ними за одним столом, а сейчас затворился с их племянницей на темной веранде — нет, таких скандальных приключений в их чинной, размеренной жизни не было никогда.

Тетушка Кэл решила, что ровно в девять — будь что будет! — она позовет Фифи в дом. Однако все обошлось — всего через полчаса эта проказница с невозмутимым видом вернулась в гостиную и сообщила, что мистер Хопкинс отправился к себе домой. Тетки с ужасом на нее посмотрели, ни слова не сказав в ответ.