Эрнст Гофман - Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории

С радостным восклицанием поднялись с колен принцесса Гамахея и чертополох Цехерит, и Перегринус прижал их к своему пламенному сердцу.

Как только он выпустил их, они в восторге упали в объятия друг другу; исчезла с лица их смертная бледность, и свежая юная жизнь расцвела на их щеках, засветилась в их глазах.

Мастер-блоха, стоявший до сих пор как телохранитель возле трона, вдруг принял свой естественный вид и с пронзительным восклицанием: «Старая любовь не ржавеет!» – одним прыжком вскочил на шею Дертье.

Но, о чудо из чудес! В то же мгновение, сияя неописуемой прелестью девственности и чистой любви, небесный херувим Розочка лежала на груди у Перегринуса.

Ветви кедров зашумели, выше и радостнее подняли цветы свои головки, сверкающие райские птицы запорхали по залу, сладостные мелодии заструились из темных кустов, издалека донеслись ликующие клики, тысячегласный гимн упоительнейшего наслаждения огласил воздух, и в священном торжестве любви высшее блаженство жизни запылало огненными языками чистого небесного эфира!

Господин Перегринус Тис купил в окрестностях города прекрасную усадьбу, и здесь-то в один и тот же день назначено было праздновать и его свадьбу, и свадьбу его друга Георга Пепуша с маленькой Дертье Эльвердинк.

Благосклонный читатель избавит меня от описания свадебного пира, равно как и от подробного рассказа обо всем прочем, что происходило в сей торжественный день.

Охотно предоставляю я также прекрасным читательницам именно так нарядить обеих невест, как то рисуется их фантазиям. Замечу только, что Перегринус и его прелестная Розочка были веселы и непринужденны, как дети, Георг и Дертье, напротив, глубоко погружены в самих себя и, не сводя очей друг с друга, казалось, не видели, не слышали, не чувствовали ничего вокруг.

Была полночь, когда вдруг бальзамический запах пышноцветного Cactus grandiflorus наполнил весь обширный сад и весь дом.

Перегринус пробудился от сна, ему послышались глубоко жалобные мелодии безнадежного, страстного томления, и странное предчувствие овладело им.

Ему казалось, будто друг отрывался насильственно от его груди.

На следующее утро хватились второй молодой четы, то есть Георга Пепуша и Дертье Эльвердинк, и велико было общее удивление, когда обнаружилось, что они вовсе даже не входили в брачную комнату.

В эту минуту совершенно вне себя прибежал садовник, восклицая, что он не знает, что и подумать, но в саду появилось престранное чудо.

Целую ночь снился ему цветущий Cactus grandiflorus, и только сейчас он узнал тому причину. Надобно только пойти и посмотреть.

Перегринус и Розочка сошли в сад. Посреди красивого боскета за ночь вырос высокий Cactus grandiflorus, его цветок поник, увянув в утренних лучах, а вокруг него любовно обвивался лилово-желтый тюльпан, умерший тою же смертью растения.

– О, мое предчувствие! – воскликнул Перегринус дрожащим от тоски голосом. – О, мое предчувствие, оно не обмануло меня! Луч карбункула, воспламенивший меня к высшей жизни, принес тебе смерть, несчастная чета, связанная странными сплетениями таинственной борьбы темных сил.

Таинство раскрылось, высшее мгновение исполненного желания было и мгновением твоей смерти.

И Розочка, казалось, догадалась о значении чуда, она склонилась над бедным умершим тюльпаном, и чистые слезы закапали у нее из глаз.

– Вы совершенно правы, – сказал мастер-блоха (который в своем изящном микроскопическом виде вдруг очутился на кактусе), – да, вы совершенно правы, достойнейший господин Перегринус. Дело обстоит именно так, как вы изволили сказать, и теперь я потерял мою возлюбленную навеки.

Розочка испугалась было маленького чудовища, но мастер-блоха посмотрел на нее такими умными приветливыми глазами, а господин Перегринус относился к нему так доверчиво, что она собралась с духом и смело взглянула на его миленькое личико. Когда же Перегринус шепнул ей: «Это мой милый добрый мастер-блоха», доверие ее к маленькой странной твари еще более возросло.

– Мой добрейший Перегринус, – с необыкновенной нежностью заговорил снова мастер-блоха, – моя милая прелестная госпожа Тис, я должен теперь вас покинуть и возвратиться к моему народу. Но я навсегда сохраню верность и дружбу к вам, и вы будете ощущать мое присутствие приятнейшим для вас образом. Прощайте! Прощайте оба! Желаю вам всякого счастья!

С этими словами мастер-блоха принял свой естественный вид и исчез бесследно.

И действительно, мастер-блоха был всегда добрым гением в семье господина Перегринуса Тиса, и в особенности показал он свое деятельное участие, когда по истечении года молодую чету обрадовал своим появлением маленький Перегринус. Тут мастер-блоха сидел у постели молодой матери и кусал в нос сиделку, когда она засыпала, прыгал в дурно сваренный суп для больной и опять выпрыгивал и т. д.

Но всего милее со стороны мастера-блохи было то, что он не пропускал ни одного Рождества, чтобы не одарить потомство господина Тиса прелестнейшими игрушечками, сработанными самыми искусными художниками его народа. Таким приятным образом напоминал он господину Перегринусу Тису ту роковую рождественскую елку, которую можно назвать как бы гнездом, где зародились самые удивительные, самые безумные приключения.

Тут внезапно обрываются все дальнейшие заметки, и чудесная история о мастере-блохе получает веселый и желанный конец.

Дом-музей Эрнста Теодора Амадея Гофмана является одной из главных достопримечательностей города Бамберг в Баварии. Он находится напротив театра, носящего его имя, в доме, где писатель жил в 1808–1813 годах. Знаменитый сказочник занимал здесь вместе со своей женой Михалиной, полькой по происхождению, два верхних этажа с гостиной и кухней и так называемой «каморкой поэта» на мансарде. По утрам он уходил на работу в бамбергский театр, где служил капельмейстером, а по вечерам сочинял сказки.

Сборник рассказов «Фантазии в манере Калло», принесший ему известность, выйдет, когда Гофман уже покинет Бамберг, но во всех его причудливых историях незримо будет присутствовать именно этот город.

В бывшей жилой комнате музея устроена инсталляция «Повелитель блох» с «микроскопом мысли». Он представляет собой цилиндр в рост человека с глазками и телепатическими свойствами, который может читать тайные мысли. В музыкальной комнате можно увидеть обои с партитурой оперы Гофмана «Аврора» и рупором, который он использовал в работе. Фортепиано 1810 года Кристофа Ерлиха соответствует фортепиано, изображенному Гофманом в качестве автопортрета в образе Крайслера с партитурой из «Ундины». Его игру можно прослушать через звуковую станцию.

К дому примыкает «Волшебный сад». Он вдохновлен сказкой «Золотой горшок» и любовью Гофмана к растениям и природе. В Бамберге Гофман провел, пожалуй, лучшие свои годы, несмотря на то, что здесь его сердце было разбито от несчастной любви к своей юной ученице Юлии Марк.