Робертсон Дэвис - Мятежные ангелы. Что в костях заложено. Лира Орфея

Сарацини оказался человеком небольшого роста, очень смуглым и очень аккуратным. Он не особенно походил на художника: единственной необычной деталью его внешности была пара скромных бакенбард, которые застенчиво останавливались ровно на такой длине, чтобы заработать право считаться бакенбардами. На лице постоянно играла улыбка – но не радостная, а ироническая. Карие глаза под прикрытием очков все время блуждали, причем не всегда в согласии друг с другом, отчего иногда казалось, что Сарацини смотрит сразу в две стороны. Он говорил тихим голосом, на идеально правильном английском. Слишком правильном, что тут же выдавало в нем иностранца.

– Мы хотим получить ответ на следующие вопросы: во-первых, можно ли вообще отреставрировать эти фрески и, во-вторых, стоят ли они той суммы, в которую обойдется реставрация, – произнес президент студенческого союза. В будущем он видел себя кабинет-министром, а потому любил прояснять очевидное. – Скажите откровенно, что вы думаете по этому поводу?

– Их ценность как произведений искусства весьма спорна, – сказал Сарацини. Ироническая улыбка у него на лице играла в полную силу. – Если я их восстановлю или их восстановят под моим руководством, они будут выглядеть точно так же, как семьдесят пять лет назад, когда художники спустились с лесов. Отреставрированные, они продержатся двести или триста лет при условии надлежащего ухода. Но конечно, в таком случае это будут мои работы или работы моих учеников, нарисованные точно так же, как первоначально задумывали Россетти, Берн-Джонс и Моррис, но красками гораздо лучшего качества, на правильно подготовленных поверхностях, запечатанные фиксаторами для предохранения от сырости, дыма и прочих агрессивных воздействий, которые за это время превратили их в набор едва различимых пятен. Короче говоря, я сделаю профессионально то, что авторы фресок сделали практически как любители. Они совершенно ничего не знали о росписи стен. Они были энтузиастами.

На последнем слове он еле слышно хихикнул.

– Но разве не в этом и состоит реставрация? – спросил кто-то из членов комитета.

– О нет; картину, пострадавшую от военных действий или несчастного случая, можно восстановить, подвергнуть дублировке [188] Дублировка – укрепление ветхого холста картины подклейкой другого холста. , написать заново, если от оригинала ничего не осталось, но она останется работой того же мастера, возвращенной к жизни бережно и со знанием дела. Эти фрески – руины, потому что были написаны неправильным способом с использованием неподходящих красок. Мы видим слабые очертания первоначальных фресок, но воскресить их – значит написать заново, а не отреставрировать.

– Но вы можете это сделать?

– Разумеется. Вы должны понимать: я не называю себя художником в романтическом смысле этого затасканного, размытого слова. Я ремесленник – говорят, что в моем ремесле мне нет равных в мире. Я опираюсь лишь на возможности своего ремесла; я призываю не музу, но свои познания в химии и свое мастерство. Но я не исключаю, что муза все же время от времени будет навещать меня. Заранее никогда не скажешь.

– Простите, я не понял.

– Ну, я редко говорю об этом аспекте своей работы. Но если, работая над картиной, вкладывать все свое мастерство, сострадание, любовь – даже если большую часть картины приходится изобретать заново, как мне придется делать в данном случае, – нечто, руководившее изначальным автором, может прийти на помощь.

Именно в этот момент Фрэнсиса, который внимательно слушал, словно стукнули по голове крохотным молоточком – острый, животворящий удар.

– Синьор Сарацини, я правильно понял: вы надеетесь, что во время работы в вас время от времени будет вселяться дух прерафаэлитов?

– А!.. а!.. а! Вот почему я обычно не говорю на эту тему! Люди вроде вас, мистер Корниш, могут истолковать мои слова поэтически – и заговорить о чем-то вроде одержимости чужим духом. В силу своего опыта я не делаю таких смелых заявлений. Но подумайте вот о чем: авторы этих фресок – поэты; они были лучшими поэтами, чем художниками, за исключением Берн-Джонса, но и он, как вы наверняка знаете, прекрасно писал. О чем же они писали? На фресках изображены поиски Грааля, а эта тема гораздо лучше подходит поэту, чем художнику. Вы согласны, что дух Грааля гораздо легче вызвать словами, чем изображениями? Еретическая ли мысль – то, что у каждого искусства есть своя область превосходства и для него опасно вторгаться в сферу, где властвует другое искусство? Картина, иллюстрирующая легенду, есть лишь бледная копия этой легенды. Картины, рассказывающие историю, бесполезны, поскольку недвижны, – в них нет нюансов, нет развития, которое есть душа рассказа. Мне кажется, это не слишком большая вольность – думать, что у поэтов, которые опозорились с этими старыми, грязными, ушедшими в небытие картинками, было бы что сказать мастеру-художнику, пускай и не поэту?

– И вам случалось сталкиваться с подобным?

– О да, мистер Корниш, и когда это случается, в этом нет ничего сверхъестественного, поверьте мне.

– Значит, фрески могут быть восстановлены в таком виде, в котором их нарисовали бы Моррис, Россетти и Берн-Джонс, если бы умели писать фрески?

– Этого никто не скажет. Восстановленные фрески определенно будут выполнены с гораздо большим мастерством. И в них будет в полной мере присутствовать вдохновение, руководившее авторами первоначальных фресок.

– Я считаю, мы получили ответы на все вопросы, – сказал Фрэнсис.

– О нет. Простите, остался еще один очень важный вопрос, которого мы не коснулись, – вмешался будущий кабинет-министр. – Во сколько это обойдется?

– Не могу вам сказать, так как я пока не исследовал стены под картинами с надлежащей тщательностью и даже не измерил их протяженность, – сказал Сарацини. – Но конечно же, вы знаете анекдот про американских миллионеров, один из которых спросил другого, во сколько обходится ему содержание яхты. Второй ответил: «Если вы спрашиваете, значит вам это не по карману».

– Вы хотите сказать, что это может обойтись, скажем, в тысячу?

– Во много тысяч. Если вообще реставрировать фрески, это надо делать хорошо, а качественная работа всегда обходится дорого. Но когда я закончу, у вас будут иллюстрации к легенде о Граале, написанные подлинными энтузиастами… если вам нужно именно это.

Разговор был окончен, хотя стороны еще некоторое время обменивались любезностями и выражали друг другу совершеннейшее почтение. Комитет по благоустройству был вполне удовлетворен. Он совершил нечто такое, что не удавалось ни одному предшествующему комитету в течение многих лет. Теперь он мог написать отчет о проделанной работе. Членов комитета не слишком волновало, будут ли на самом деле восстановлены фрески. В конце концов, студенческий союз был великой школой для будущих политиков и государственных мужей, а политики и государственные мужи работают именно так: они консультируются с экспертами, обедают и культивируют в себе приятное чувство собственной осмотрительности и практичности. Но практичность подсказывала, что не стоит тратить слишком много денег на картинки.