Робертсон Дэвис - Мятежные ангелы. Что в костях заложено. Лира Орфея

Даркур взял с ее рабочего стола большую книгу.

– Что это? – спросил он.

– О, это мой любимый и обожаемый Джеймс Робинсон Планше. Это его «Энциклопедия костюмов», книга, которая совершила революцию в театральном оформительстве. Вы не поверите, но он был первым, кто попытался одевать артистов в одежду, хоть как-то подходящую к историческому периоду. Это он оформил первую постановку «Короля Иоанна» действительно в стиле той эпохи. Конечно, я не копирую его дизайн. Точное воспроизведение исторического костюма, как правило, выглядит нелепо. Но дорогой Планше просто потрясающе стимулирует воображение.

– Надо полагать, даже Планше не знал, что носили во времена короля Артура, – сказал Даркур.

– Нет, но он сделал бы предположение, и весьма обоснованное, – сказала Далси, нежно поглаживая два огромных тома. – Я подпитываюсь от милого Планше и еще, конечно, строю догадки. Множество драконов – это самое подходящее для Артура. Я надену Моргане Ле Фэй головной убор в форме дракона. Звучит как ужасный китч, но вот увидите – когда я закончу, это будет очень красиво.

«Значит, всеведущий Планше все-таки пролез в нашу оперу, хоть мы и отказались от его ужасного либретто», – подумал Даркур. Он уже начал чуточку влюбляться в Далси – как и любой другой мужчина, оказавшийся рядом с ней. Впрочем, оказалось, что в сексе она – единомышленница доктора Даль-Сут: она бесстыдно флиртовала со всеми мужчинами, но ужинать пошла с Гуниллой.

«Это мир, в котором секс занимает не первое, не второе и даже, может быть, не третье место, – подумал Даркур. – Освежающая новизна».

Однако секс в полной мере брал свою дань с жертвы семейной жизни, Мейбл Маллер. В Стратфорде оказалось так же жарко, как в Торонто, у Мейбл распухли ноги, волосы потускнели и слиплись, и она с явным трудом таскала свое бремя, устремленное в будущее. Она плелась за Элом, который носился туда-сюда, делая заметки и фотографируя «поляроидом»; изо всех сил стараясь никому не мешать, он страшно путался у всех под ногами. Нельзя сказать, что Эл забывал про Мейбл или игнорировал ее: он давал ей носить свой тяжелый портфель, и еще они всегда вместе ели сэндвичи, принесенные Мейбл из ближайшей закусочной; Эл в это время распространялся («экстраполировал», как выражался он сам) о том, что успел записать и сфотографировать.

– Это чистое золото, Лапуля, – время от времени повторял он.

Но для нее это было золото фей – тронь его, и оно обратится в сухие листья.

Когда схватки Мейбл наконец стали невыносимыми и ее пришлось везти в больницу, Эл даже не обиделся на нее за зря потраченное время. «Уже каждые двадцать минут», – со слезами прошептала она, и Эл закончил только одну очень важную запись, прежде чем схватить Лапулю за руку и вывести ее из репетиционной. Такси им искал Даркур, и он же велел водителю ехать как можно скорее. Договоренности с больницей не было, Лапуля даже ни разу не побывала у доктора, поэтому ее взяли в приемный покой «скорой помощи».

– У Мейбл что-то не так, – сказала Мария Даркуру чуть позже. – Схватки прекратились.

– Эл вернулся к концу репетиции. Я думал, все идет гладко.

– Эла я удушить готова! Вот в чем вся беда с этими «гражданскими браками». Чуть что – и люди идут на попятный. Я бы побыла в больнице, но Артуру нужно на пару дней вернуться в контору, и я еду с ним. Новое в деле Уолли Кроттеля. Я тебе потом расскажу. На самом деле тут нам делать нечего. Герант, кажется, считает, что мы мешаем.

– Не может этого быть.

– Еще как может. Но ты приглядишь за Мейбл? Конечно, ее дела нас не касаются, но я все равно беспокоюсь. Дай знать, если мы сможем чем-то помочь.

Так Даркур и оказался в унылом приемном покое родильного отделения в четыре часа утра. Эл ушел в половине одиннадцатого, пообещав позвонить наутро. Даркур был не один. После ухода Эла явилась доктор Даль-Сут.

– Это ну совсем не по моей части, – сказала она. – Но бедняжка – чужая в земле чужой, как и я, вот я и пришла.

Даркур знал, что хвалить ее за это неуместно.

– Меня Артур и Мария попросили приглядеть, – сказал он.

– Они мне нравятся, – ответила доктор. – С первого взгляда не очень понравились, но при ближайшем рассмотрении они выглядят лучше. Очень крепкая пара. Думаешь, это из-за ребенка?

– В том числе. Ребенок замечательный. Мария кормит грудью.

– В самом деле? Это старомодно. Но, я считаю, очень хорошо.

– Не знаю. Как говорим мы, ученые, «это не моя область». Но зрелище прекрасное.

– У тебя мягкое сердце, Симон. И хорошо. Я терпеть не могу мужчин, в которых совсем нет мягкости.

– Гунилла, как ты думаешь, мы, одиночки, склонны к сантиментам, когда дело касается любви, детей и прочего?

– Я вообще не склонна к сантиментам. Но иногда сентиментальна. Это очень полезное различие в языке. Если человек не чувствует – он почти мертв.

– Но ты… прости за откровенность… выбрала путь, начисто исключающий детей.

– Симон, ты слишком умен, чтобы быть таким провинциалом, каким иногда притворяешься. Ты же знаешь, что в мире есть место для всего и всех. Что, по-твоему, значит брак? Два человека едят с одной вилки и вместе делают детей?

– Боже сохрани! Сейчас уже так поздно – или так рано, – что я буду откровенен. Брак – это не только домашняя жизнь, продолжение рода, узаконенный секс или форма собственности. И это, совершенно точно, не счастье в том смысле, как это слово обычно понимают. Думаю, это – способ найти свою душу.

– В мужчине или женщине?

– С мужчиной или женщиной. Вдвоем, но в конечном счете – в одиночку, как все в жизни.

– Тогда почему ты не нашел свою душу?

– О, это не единственный путь. Но возможный.

– Значит, ты думаешь, что и я когда-нибудь найду свою?

– Почти не сомневаюсь. Люди обретают души самыми разными способами. Я сейчас пишу книгу – биографию моего очень хорошего друга, который, несомненно, свою душу нашел. В живописи. Он хотел найти ее в браке, и вышла трагедия, потому что он тогда был сопливым романтиком, а она – из числа сирен, после которых у мужчины только и остается что кубок слез сирены в руках [386] …кубок слез сирены в руках. – Аллюзия на шекспировский сонет 119. В сонете говорится о превратностях любви, укрепляющих и обогащающих душу человека. См. также примеч. к с. 1072. . Прохиндейка, если судить по обычным меркам. Но в этой трагедии Фрэнсис Корниш нашел свою душу. Я знаю. У меня есть доказательства. Об этом я и пишу.

– Фрэнсис Корниш? Один из этих Корнишей?

– Дядя Артура. Именно на его деньги мы сейчас устраиваем этот фантастический цирк.

– Но ты думаешь, Артур найдет свою душу в этом браке?

– И Мария тоже. И если хочешь знать, я считаю, что король Артур нашел свою душу – или ее большой кусок – в браке с Гвиневрой, которая тоже была та еще штучка, если верить Мэлори. И наша опера в значительной мере именно об этом. «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Он нашел свою душу.