Евдоким Тыртов - Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском

Павел Первый, получа о сем донесение, сказал окружающим его: «Не удивляюсь, ибо храбрость и мужество есть наследие моих подданных; но знаю, что воин сей был такой же человек, как и я; он мой брат столько же, сколько и ваш; он пожертвовал жизнью для чести Отечества — почтим же его память» [4] Слова, достойные отца Отечества. .

Император повелел имя подпрапорщика Щегловитова вышить на всех знаменах полку Бенкендорфа — это всем было известно.

(Из политического журнала)

Добродетель составляет первое достоинство человека. Государь, говорит Пуфендорф [5] В «Европейской истории». , всех более должен почитать ее, тогда он подобен Богу, и не забывать благотворить своим подданным. Счастлив он, когда окружен такими людьми, которые из ревности к нему и Отечеству напоминают ему о сей священной его обязанности.

Граф Суворов, примерный полководец Севера, единственный герой прошедшего столетия, по своим быстрым успехам и победам, по всей строгой справедливости достоин удивления света.

После побед его, в Италии одержанных, после донесений о завоевании Туринской цитадели, уверения о скором падении Мантуи, о новом облежании Тортоны, о поспешном отступлении генерала Моро в Бокету к Генуе и поверхностях, во многих небольших сражениях им одержанных, Павел Первый послал к графу Суворову богато алмазами осыпанный портрет свой для ношения на груди; возвел его в княжеское достоинство великой и пространной своей империи и приложенным к грамоте на оное именным указом повелел к пожалованному ему от великой матери своей после Рымникского сражения наименованию присовокупить наименование Италийского. Второй за сим последовавший указ изъявил неограниченное благоволение Павлове за дела военачальника его, в котором он повелевал гвардии и всем российским войскам везде, даже и в присутствии своем, отдавать ему [6] «Мы жалуем генерал-фельдмаршалу, графу Суворову-Рымникскому, знаменитое достоинство князя Российской империи с титулом Италийского, распространяя оное на всех его потомков мужеского и женского родов, повелевая ему быть и писаться князем Италийским, графом Суворовым-Рымникским» и проч. все воинские почести, подобно отдаваемым высочайшей особе императора. Почтенный и старый сей герой мог один хвалиться тем, что от рук строжайшей справедливости получил награду, за которую обязан был единственно заслугам своим и редким сведениям, а не счастью или снисканному придворному покровительству.

Пример сей доволен в доказательство того, какое добродетельное сердце имел император и что Павел Первый всегда готов был благодетельствовать.

(Из «Жизни императора»)

По вступлении на престол император приговорил двух армейских офицеров к строжайшему аресту в крепости за ссору, учиненную ими между собою, в которой один другого ранил было шпагою смертельно. При чем генерал N. просил государя из сих офицеров о том, который был знатной фамилии, и просьбу свою заключал тем, что и он бы, будучи на месте его, так же бы поступил. «Тем бы ты хуже сделал, — отвечал ему равнодушно император, — ибо после сего справедливее не мог бы ожидать себе прощения» [7] Правосудие его было ко всем равное без наималейшего послабления и лицезрения: богатые и убогие, знатные и низкие, чужестранцы и свои одинакую ощущали правду. Престол его был престолом правды. .

(От Дмитрия Николаевича Епифанова)

С самой кончины императора Петра Великого гвардейские наши полки представляли надежный способ богатым и знатным молодым людям выходить в чины без службы.

Младенцы в колыбелях, которых родители имели покровительство или связи с знатнейшими людьми при дворе, записывались в гвардию и наряду с прочими были производимы чинами; потом по выслуге, не видав никакого полка, не служа нигде, превосходили чинами служащих и опытных офицеров.

Соблюдение чести воинского состояния империи всегда было в виду у императора Павла Первого. Он, по вступлении своем на престол, со строгостью отменил сии злоупотребления, вкравшиеся при гвардии во вред офицерам, служащим по армии.

Император выключил из гвардии всех, к службе еще не способных малолетних, и таким образом единою чертою пера прекратил шестидесятилетнее сетование своей армии.

(Из «Жизни императора»)

Если можно найти ему в сем отношении сравнение с одним каким монархом протекших веков, то разве со знаменитым и столь долго в неизвестности погребенным римским императором Юлианом [8] См. Ролленеву «Римскую историю». Том VII. . В Павле Первом находим мы приключения подобные тем, какие встречаем в жизни того царя. Находим в нем блестящие добродетели, возвышенные чувствования и великие творения.

Таким образом, будучи еще наследником, отдавал он свои приказания.

Павел Первый писал между прочим к одному из своих подданных: «Мои установления и предприятия требуют непосредственных успехов и исполнений; иначе они трудны и едва исполнительны, когда в содействии своем иметь будут остановки. Такая мысль, конечно, покажется странною; но знайте, что я как вас, так и каждого человека в его счастье или несчастье как собрата — почитаю себе равным».

(От его превосходительства Ивана Григорьевича Мезенцова)

Для отдаленных своих подданных император Павел Первый позволил всякому из них письменным прошением относиться на высочайшее его имя прямо к нему; для пребывающих же в столице и на случай медленности или отказа в правосудии учрежденных присутствий сделан был ящик и поставлен у ворот императорского дворца, в который каждый мог класть свои прошения и тем благонадежнее ожидать верной и скорой резолюции.

Одна из знатной фамилии госпожа положила в тот ящик просьбу, которой содержание состояло в том, что так как она происходит из знатной фамилии, почему и не желает по смерти быть погребенною на общем кладбище и просит, чтобы государь повелел своим указом отвести особое место для погребения, в случае смерти, тела ее и всех ее родственников.

Снисходительный и милосердый император написал на то в ответ: «Что так как люди по смерти, не взирая на породу и чины, бывают все равны, и более когда она умрет, то тогда не будет уже знать, кто она такова и какого звания человек будет положен рядом с нею; почему прошение и возвращается ей с надранием обратно».