Эрнест Хемингуэй - Полное собрание рассказов

– Почему ты не подыщешь себе какую-нибудь работу? – спросил Ретана.

– Я не хочу какую-нибудь, – сказал Мануэль. – Я матадор.

– Нет больше матадоров, – сказал Ретана.

– Я матадор, – сказал Мануэль.

– Да, сидя у меня в конторе.

Мануэль засмеялся.

Ретана молча смотрел на Мануэля.

– Я могу выпустить тебя вечером, если хочешь, – предложил Ретана.

– Когда? – спросил Мануэль.

– Завтра.

– Не люблю быть заменой, – сказал Мануэль. Именно так все они погибают. Именно так погиб Сальвадор. Он постучал костяшками пальцев по столу.

– Больше у меня ничего нет, – сказал Ретана.

– Почему бы тебе не выпустить меня днем на будущей неделе? – спросил Мануэль.

– Сбора не сделаешь, – ответил Ретана. – Публика требует только Литри, Рубито и Ля Торре. Эти хорошо работают.

– Публика придет смотреть меня, – с надеждой сказал Мануэль.

– Нет, не придет. Тебя уже давно забыли.

– Я могу хорошо работать, – сказал Мануэль.

– Предлагаю тебе выступить завтра вечером после клоунады, – повторил Ретана. – Будешь работать с Эрнандесом и можешь убить двух новильо.

– Чьи новильо? – спросил Мануэль.

– Не знаю. Что найдется в корале. Из тех, которых ветеринары не допустили к дневным боям.

– Не люблю быть заменой, – сказал Мануэль.

– Как хочешь, – сказал Ретана.

Он наклонился над бумагами. Разговор больше не интересовал его. Сочувствие, которое на минуту вызвал в нем Мануэль, напомнив о старых временах, уже исчезло. Он охотно заменит им Чавеса, потому что это обойдется дешево. Но и других можно иметь по дешевке. Все же он хотел бы помочь Мануэлю. Ну что ж, завтра он может выступить. Теперь его дело решать.

– А сколько ты мне заплатишь? – спросил Мануэль. Он все еще тешил себя мыслью, что откажется. Но он знал, что не может отказаться.

– Двести пятьдесят песет, – ответил Ретана. Он хотел дать пятьсот, но когда он разжал губы, они сказали двести пятьдесят.

– Виляльте ты платишь семь тысяч, – сказал Мануэль.

– Но ты не Виляльта, – ответил Ретана.

– Я знаю, – сказал Мануэль.

– Он делает сборы, Маноло, – объяснил Ретана.

– Конечно, – сказал Мануэль. Он встал. – Дай триста, Ретана.

– Хорошо, – согласился Ретана. Он достал из ящика стола листок бумаги.

– А можно мне пятьдесят получить сейчас? – спросил Мануэль.

– Пожалуйста, – сказал Ретана. Он вынул из бумажника кредитку в пятьдесят песет и, развернув ее, положил на стол.

Мануэль взял деньги и спрятал в карман.

– А куадрилья? – спросил он.

– Будут ребята, которые всегда работают у меня по вечерам. Они – ничего.

– А пикадоры?

– Пикадоры неважные, – признался Ретана.

– Мне нужен хоть один хороший пикадор, – сказал Мануэль.

– Найми его, – сказал Ретана. – Ступай и найми.

– Только не за те же деньги, – возразил Мануэль. – Не могу же я оплачивать пикадора из этих шестидесяти дуро.

Ретана ничего не ответил, только посмотрел через стол на Мануэля.

– Ты сам знаешь, что мне нужен хоть один хороший пикадор, – сказал Мануэль.

Ретана, не отвечая, смотрел на Мануэля, словно откуда-то очень издалека.

– Так не годится, – сказал Мануэль.

Ретана все еще разглядывал его, откинувшись на спинку стула, разглядывал откуда-то издалека.

– У нас есть свои пикадоры, – сказал он.

– Знаю, – сказал Мануэль, – знаю я твоих пикадоров.

Ретана не улыбнулся. Мануэль понял, что дело кончено.

– Я хочу только равных шансов, – негромко сказал Мануэль. – Когда я выйду на арену, нужно, чтобы я мог подступиться к быку. Для этого довольно одного хорошего пикадора.

Он обращался к человеку, который уже не слушал его.

– Если тебе нужно что-нибудь сверх положенного, – сказал Ретана, – доставай сам. Будет работать наша куадрилья. Приводи своих пикадоров, сколько хочешь. Клоунада кончается в десять тридцать.

– Хорошо, – сказал Мануэль. – Если это твое последнее слово.

– Да, – сказал Ретана.

– До завтра, – сказал Мануэль.

– Я буду там, – сказал Ретана.

Мануэль поднял свой чемодан и вышел.

– Захлопни дверь! – крикнул Ретана.

Мануэль оглянулся. Ретана сидел, наклонившись над столом, и просматривал бумаги. Мануэль плотно притворил дверь, и замок щелкнул.

Он спустился по лестнице и вышел из подъезда на залитую солнцем улицу. Было очень жарко, и отблеск солнца на белых зданиях больно резанул глаза. Он пошел к Пуэрта-дель-Соль по теневой стороне крутой улицы. Тень была плотная и свежая, как проточная вода. Но, когда он пересекал поперечные улицы, зной сразу охватывал его. Среди встречавшихся ему людей Мануэль не заметил ни одного знакомого лица.

Перед самой Пуэрта-дель-Соль он зашел в кафе.

В кафе было пустовато. Только немногие посетители сидели за столиками у стены. За одним из столиков четверо играли в карты. Остальные сидели, прислонившись к стене, и курили; перед ними стояли пустые рюмки и чашки из-под кофе. Мануэль прошел через длинный зал в маленькую заднюю комнату. В углу за столиком сидел человек и спал. Мануэль сел за один из столиков.

Вошел официант и остановился возле Мануэля.

– Вы не видели Сурито? – спросил его Мануэль.

– Он приходил утром, – ответил официант. – Теперь он раньше пяти не придет.

– Дайте мне кофе с молоком и рюмку коньяку, – сказал Мануэль.

Официант вернулся, неся поднос с большим стаканом для кофе и рюмкой. В левой руке он держал бутылку коньяку. Описав подносом дугу, он все сразу поставил на стол, а мальчик, который шел за ним, налил в стакан кофе и молока из двух блестящих кофейников с длинными ручками.

Мануэль снял шляпу, и официант увидел косичку, приколотую надо лбом. Наливая коньяк в рюмку, стоявшую возле стакана кофе, он подмигнул мальчику. Мальчик с любопытством посмотрел на бледное лицо Мануэля.

– Вы будете здесь выступать? – спросил официант, закупоривая бутылку.

– Да, – сказал Мануэль. – Завтра.

Официант медлил у столика, прижав дно бутылки к бедру.

– В клоунаде? – спросил он.

Мальчик смутился и отвел глаза.

– Нет, после.

– А я думал, что будут Чавес и Эрнандес, – сказал официант.

– Нет. Я и еще один.

– Кто? Чавес или Эрнандес?

– Кажется, Эрнандес.

– А что случилось с Чавесом?

– Он ранен.

– Кто сказал?

– Ретана.

– Эй, Луис! – крикнул официант в соседнюю комнату. – Чавес ранен.

Мануэль снял обертку с порции сахара и бросил оба куска в стакан. Он помешал кофе и выпил его; кофе был сладкий, горячий и приятно согревал пустой желудок. Потом он выпил коньяк.

– Налейте еще рюмку, – сказал он официанту.

Официант вытащил пробку и налил полную рюмку, пролив коньяк на блюдце. К столику подошел еще один официант. Мальчик ушел.

– Что, Чавес тяжело ранен? – спросил Мануэля второй официант.