Лайош Надь - Избранное

— Я уезжаю в провинцию.

— Вот как! Неужели в качестве комитатского судьи?

— Нет, я буду готовить к экзаменам на юридическом факультете какого-то богатого барчука. Речь идет об одном-двух месяцах.

— Надеюсь, ты заработаешь хотя бы тысчонку.

— Не думаю.

— Тогда ты осел. Я бы на меньшее жалованье не согласился. Кого ты должен учить?

— Графского отпрыска.

— Браво! Поздравляю. Занятия пойдут тебе на пользу.

— Как это понимать?

— Манеры твои слегка отшлифуются.

— А может, лучше не ехать? — в замешательстве спросил Надьреви.

— Поезжай непременно. Лети туда во весь дух.

— Выходит, по-твоему, я там не ко двору?

— Будешь немного выделяться. Не беда. Тебя выдрессируют. Видишь ли, ты грубоват чуть-чуть. Этакий нешлифованный алмаз. Обломают тебя, как надо.

— Словом, когда я выйду из мастерской…

— Из исправительного дома.

— …то стану таким же джентльменом, как ты.

— Опять чепуху мелешь, — насмешливо улыбнулся Сирт. — Городишь в обычной своей манере. Тебе хотелось коварно подчеркнуть, что я не джентльмен.

— Ты близок к истине, — проговорил Надьреви тоже с улыбкой.

— Значит, дерзишь мне. Снова подло злоупотребляешь своей варварской физической силой. Ведь если бы ты не был здоровым, как бык, верней, просто скотом, я бы сейчас наподдал тебе.

— Ну что ж, попробуй, я не дам сдачи.

— Истинно плебейский образ мыслей. Джентльмен мстит за оскорбление, и немедленно.

— Откуда ты знаешь? Читал об этом? Неужели в кодексе джентльменства?

— Значит, в сущности я не джентльмен. Ты настаиваешь на своей навязчивой идее?

— Не особенно.

— Сейчас я тебя просвещу. Хоть я человек занятой, но в свободное время охотно займусь народным просвещением. Писать, читать ты уже умеешь, но еще многих знаний тебе недостает. Например, у тебя нет ни малейшего представления, кого по праву следует называть джентльменом.

— Скажем, таких людей, как ты.

— Прекрасно! Ты попал в самую точку. Видишь, как ты восприимчив. Стоило тебе посидеть со мной за одним столиком, как ты уже кое-что перенял. Более того, до простых истин ты доходишь сам. Но вернемся к нашей теме. Кого ты считаешь джентльменом? Перечисли объективные признаки джентльмена.

— Катись ты к черту со своими объективными признаками, — слегка рассердился Надьреви. — Неужто ты полагаешь, что я когда-нибудь задумывался над подобной чепухой?

— Не сомневаюсь. Только не горячись, а то снова станешь злоупотреблять своей варварской физической силой. Если бы ты никогда не задумывался над тем, что люди делятся на джентльменов и неджентльменов, то теперь не боялся бы общества истинных джентльменов, куда попадешь как кур во щи.

— Я не делился с тобой своими опасениями.

— Но ты выдал себя.

— Ну, хорошо. Послушаем дальше лекцию из цикла «народное просвещение».

— Пардон! Я веду обучение в форме вопросов и ответов. Теперь я спрашиваю, ты будешь отвечать. Итак, кого ты считаешь джентльменом?

— Не тебя. Не господина Сирта. По-моему, джентльмен должен владеть, по крайней мере, тысячью хольдами. Кто, не имея их, причисляет себя к джентльменам, тот просто обезьяна.

— Понятно. Спасибо. Осел, ты имеешь в виду богача.

— Джентльмен, богач — всё один черт.

— Лишь в твоем представлении… На самом же деле, джентльмен тот, кто считает себя джентльменом, у кого есть истинное понятие о джентльменстве, кто независимо от своего имущественного положения умеет держать себя по-джентльменски.

— Господи, какой ты болван! Глупость в тебе поет на все голоса.

Оба они рассмеялись. Сохраняя серьезный тон, они поддевали друг друга скорей шутки ради. Сирт улыбнулся и, помолчав немного, заговорил серьезно:

— Теперь расскажи, какую работу тебе предлагают.

Надьреви изложил то немногое, что знал о своей будущей должности.

— Следи за собой, — посоветовал ему Сирт. — Ты, правда, не джентльмен, но будь подтянутым, опрятным и благопристойным. Чисти ногти. Ради твоего же блага наставляю тебя. Если бы тебе предстояло вступить в социалистическую партию, то я рекомендовал бы тебе постоянно носить с собой в коробочке немного земли и время от времени мазать ею под ногтями. Но в данном случае даю тебе иной совет. Каждое утро меняй воротничок и аккуратно повязывай галстук. Могу научить тебя, как правильно его завязывать. Позаботься, чтобы костюм твой был всегда отутюжен. Не советую тебе, конечно, брать с собой смокинга, поскольку…

— Поскольку у меня его нет.

— Разумеется. А триста порций черного кофе стоят столько же, сколько смокинг. Но не будем на этом останавливаться. Покажи, какие у тебя ботинки.

— Вот еще! Не покажу, пока что не рваные; полтора месяца назад купил их.

— Но нельзя, чтобы каблуки были стоптаны. Еще подумают, что ты кривобокий. А у тебя, я же видел, такие стоптанные каблуки, что кажется — стоит встать тебе, и ты упадешь, потеряв равновесие.

— Все это я запишу потом, хорошо?

— Иронизируешь. Оно и понятно. Нелегко выслушивать горькие истины.

Надьреви стал серьезным. Теперь он не на шутку смутился и слегка покраснел. В растерянности замурлыкал что-то.

— Когда ты поедешь?

Прежде чем Надьреви успел ответить, как снег на голову, в кафе появился Рона. Их общий приятель, студент политехнического института, будущий инженер.

— Здравствуйте, — приветствовал он их мягким, вкрадчивым голосом.

— Садись и читай газеты, — предложил ему Сирт. — А нам не мешай.

— Пожалуйста, я могу сесть за другой столик.

— Нет. Я хотел лишь сказать, что мы беседуем о серьезных материях.

— О женщинах?

— Кое о чем посерьезней.

— О деньгах?

— Ты почти угадал. Надьреви получил место.

— Очень рад за него. В адвокатской конторе?

Надьреви и Роне вкратце рассказал о сделанном ему предложении.

— Жалованье какое? — спросил Рона.

— Пока точно не знаю. Около трехсот крон заработаю я на этом деле.

Сирт всплеснул руками и, возведя очи к небу, то есть к закопченному потолку, уже готов был вскричать: «Боже, взгляни на этого несчастного глупца».

Но, опередив его, Рона одобрительно сказал:

— Прекрасные деньги. Что ж, я действительно рад. Сможешь, по крайней мере, разделаться со своими экзаменами.

— Видишь? — Сирт бросил взгляд на Надьреви. — Ну и Рона! Богач, но не джентльмен. Вот какое представление у него о деньгах. Он живет в превосходной квартире, прекрасно питается, разумеется, бесплатно, всем обеспечен, получает у отца на карманные расходы и считает, что другие могут прожить на сто крон в месяц. Ну и Рона!

— Неужели, по-твоему, нельзя прилично жить на сто крон? — с удивлением спросил Рона.

— Нет.

— Ах, сколько людей зарабатывают еще меньше!

— Они не живут…

— И к тому же имеют семью.