Карлос Кастанеда - Учение дона Хуана (перевод Останина и Пахомова)
- Название:Учение дона Хуана (перевод Останина и Пахомова)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Азбука»
- Год:2001
- Город:СПб
- ISBN:5-267-00555-Х
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Карлос Кастанеда - Учение дона Хуана (перевод Останина и Пахомова) краткое содержание
«Учение дона Хуана» – первая книга «спиритуального сериала» Карлоса Кастанеды, познакомившего весь мир с духовным наследием мексиканских индейцев. Увидев свет в 1968 году, это необычное произведение сразу снискало фантастический успех, было переведено на 17 языков и до сих пор является одним из супербестселлеров.
Имя Карлоса Кастанеды хорошо известно во всем мире. Уже его первое произведение, вышедшее в 1968 году под интригующим названием «Учение дона Хуана: путь познания индейцев племени яки», имело фантастический успех: за короткий срок было продано 300 тысяч экземпляров. Это вдохновило автора на издание целой серии книг, в которых он с завораживающими подробностями описал свое путешествие за пределы обычной реальности, в иные миры. В течение следующих тридцати лет вышло еще с десяток книг «спиритуального сериала», и каждую ожидали успех и популярность. Они породили обширнейшую литературу и были переведены на 17 языков. Можно сказать, что перед читателем «антропоэтический триллер», повествование о духовном пути человека, жаждущего обрести свободу и подлинные знания на «пути с сердцем».
«Путь с сердцем не есть дорога непрерывного самоанализа или мистического полета, это путь привлечения радостей и печалей мира. Этот мир, где каждый из нас связан на молекулярном уровне с любым другим удивительным и динамическим проявлением существования, – этот мир является охотничьим угодьем воина».
Carlos Cesar Arana СASTANEDA. (1925(?)-1998)
Учение дона Хуана (перевод Останина и Пахомова) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Ничего этого нет в предлагаемых читателю «Учении дона Хуана» и «Особой реальности», описывающих иные аспекты ученичества Карлоса за период более чем в десять лет. Тем не менее было бы упрощением сводить все многообразие понятий и сюжетов этих произведений к одному лишь психоделическому эффекту. Книги Кастанеды как бы вырастают друг из друга, и, несмотря на то что каждую из них можно читать как отдельное произведение, все они сцеплены одна с другой, словно звенья единой цепи. Некоторые важные положения намечены уже в этих начальных книгах.
Так, в «Особой реальности» Кастанеда проводит различение между магией и видением. Он замечает, что «видение никак не связано с колдовством. Колдовство воздействует на окружающих; видение никак на них не влияет». Оказывается, для мага совсем не обязательно видеть; дело мага (и воина) – приобщение к силе, что пронизывает весь мир. Обладание силой само по себе является достаточной ценностью. Маг как манипулятор силы находится на вершине незримой иерархии существ, в его руках власть, которую он может направлять по своему усмотрению. Однако «сила» – обоюдоострый меч, и этот меч может быть направлен против самого мага. В известном смысле маг – пленник силы. Он абсолютно беззащитен без нее, но приручить ее до конца никогда Не может. За безмерную радость испытывать необычайные переживания, повелевая «союзниками» и отбиваясь от магических атак конкурентов, маг платит привязанностью к той сфере, которая сначала дает ему силу на время, а потом отберет ее, когда придет срок.
Бессмертие в той или иной форме в ранних работах Кастанеды не предусмотрено. Здесь царит беспредельная экзистенциальная печаль, ибо мы неизбежно умрем, ибо смерть всегда с нами. Она «сидит с нами на одной циновке», слева; при известном умении можно различить, как она тенью скользит рядом. Карлос, ведя в темноте машину, замечает огни сзади, и дон Хуан равнодушно говорит, что это смерть нагоняет свою жертву. Она никогда не исчезает – просто иногда «гасит огни». Смерть, таким образом, понимается вполне вещественно: она, в сущности, тоже сила, которая стремится отобрать силу жизни у воина. И воин ценит свою смерть, поскольку именно она заставляет его находиться в постоянной боеготовности, быть непрерывно безупречным. «Все, к чему прикасается смерть, становится силой». Воин – человек, а это значит, что он обречен на смерть. Однако, в отличие от простых людей, воин не боится смерти (поскольку сжился с ее постоянным присутствием) и всегда готов встретить ее лицом к лицу. Он готов с высоко поднятой головой исполнить «пляску смерти», прежде чем «слиться с бесконечностью».
Таков высокий трагизм «пути воина», вечное балансирование на канате над пропастью небытия. И все-таки в этом трагизме не хватает настоящей мудрости. Воин отважен и непреклонен, в своем намерении он не отступает от намеченной цели – однако ему (если он не видит) недостает подлинного понимания происходящего. Правда, он интерпретирует все в терминах «силы», но не знает, что стоит в основе реальности. Для того чтобы этот трагизм не приводил к глубинам отчаяния, магия силы должна быть уравновешена магией сознания. Идущему по «пути с сердцем» полезно научиться видеть, хотя бы для того, чтобы понять, что в этом мире нет никаких абсолютных ценностей: все одинаково и равновелико. «Видение рассеивает иллюзии победы, поражения и страдания». Далее, «когда человек еы- дит, ему не нужно быть воином или еще кем-то, он видит вещи такими, каковы они есть, и сообразно этому направляет свою жизнь». Последнее замечание довольно любопытно, поскольку ставит статус воина явно ниже статуса видящего: воин не знает действительного положения вещей. Уровень воина в каком-то смысле служит для очистки сознания от всего ограниченного, неправильного, мешающего истинному постижению. Когда поле расчищено, наступает стадия видения.
Трагизм смерти перестает иметь значение для видящего . Поскольку видение есть поле абсолютного неразличения, недвойственности вещей, жизнь здесь ничем не отличается от смерти. Видящий не борется за свою жизнь; она утрачивает свой целеустремленный характер: незачем чего-либо добиваться и от чего-то обороняться, если достаточно просто сместить угол зрения и увидеть. Кастанедовское видение очень напоминает традиционное ясновидение. С его помощью дон Хуан видит, как юный Карлос расставляет ловушки для поимки белого сокола или обещает никогда не побеждать из-за травмы маленького мальчика по имени Хоакин. С помощью видения можно также увидеть и видение (как некое свечение) в структуре «яйца» другого человека: видение, как и все остальное в системе Кастанеды, имеет отчетливый материальный характер. Опытные видящие способны видеть то, насколько способны к видению другие люди. Сам Кастанеда, по его собственным словам, владел искусством видения – чего нельзя сказать о его двойнике Карлосе, чья несгибаемая «тупость» и неумение видеть часто огорчали дона Хуана.
Если сила дает человеку власть и победу, то видение. дарует ему свободу. Видящий перестает зависеть от мира. Если победу мага можно обратить в поражение, если жизнь рано или поздно превратится в смерть, то видение всегда находится у видящего, оно неизменно и постоянно. Оно целиком зависит от самого видящего, его не отберешь так, как можно отобрать, скажем, ту же «силу». Видение есть высший уровень сознательного существа в ранних сочинениях Кастанеды.
Благодаря различению видения и магии выстраиваются два ряда параллельных понятий. С одной стороны, мы встречаем волю, искусность воина-мага-шамана, постоянное давление смерти, борьбу, стратегию, «союзников». Этот ряд окрашен мощными экзистенциальными настроениями, он очень эмоционален. С другой стороны, мы имеем видение, «контролируемую глупость», свободу, отсутствие борьбы и эмоциональной насыщенности. Имеет смысл назвать второй ряд феноменологическим, поскольку в нем сильна тенденция редуцировать все «естественное» многообразие мира к восприятию его «очищенным» от категориального хлама сознанием [*].
При чтении книг Кастанеды (особенно начальных), как мне кажется, полезно учитывать эту двойственность, иначе не совсем понятна наполненность некоторых постоянно повторяющихся терминов, например «воин» или «сила».
Благодаря этому различению проясняется и разница между Мескалито и «союзником». Единственное, что роднит их, – принадлежность к миру духов. Дон Хуан выделяет три типа духов по отношению к связке «знание—сила». Есть духи, бесполезные для воина. Это «тени», мелькающие рядом с нами, от них не выудишь ничего стоящего. Есть духи злобные, которые любят пугать людей. Они обожают селиться в жилых домах, и их пребывание там отравляет людям существование. Наконец, есть настоящие «союзники», к которым надо идти самостоятельно, ибо живут они в местах безлюдных и далеких. Именно эти «союзники» способны наделить отважного воина тем, что его больше всего манит, – силой. Конечно, это наделение не проходит без борьбы: «союзник» испытывает воина на прочность. «Дух может устроить воину настоящее испытание. Например, возникнет перед ним в жутком облике или схватит сзади и пригвоздит к земле. Или повалит на него дерево». Кастанеда захватывающе описывает несколько драматических встреч с «союзником», во время которых пережил нечто совершенно необычайное и пугающее.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: