Мазуччо Гуардати - Новеллино

Мессер Маццео Протоджудиче застает свою дочь с Антонио Марчелли, который убегает, не будучи узнан. Отец посылает дочь на смерть, но слуги, пожалев ее, отпускают ее на свободу. Переодевшись мужчиной, она отправляется ко двору герцога Калабрийского, приезжает со своим государем в Салерно, поселяется в доме возлюбленного и узнает, что он стал наследником ее отца. Она открывается ему, они сочетаются браком и получают отцовское наследство.

Убежден, великолепный мой мессер Джованни, что тебе, добровольно лишившему себя на некоторое время родины, друзей и родственников, доставят особенное удовольствие письма друзей и упоминания о наших старых соотечественниках; поэтому-то я подумал, что, сочиняя для тебя настоящую новеллу, я отчасти воздам должное тебе и нашей с тобой дружбе, продолжающейся столько лет, чтобы, когда ты будешь читать ее в столь большом от меня отдалении, перед твоим мысленным взором постоянно бы находился твой Мазуччо. Vale.

Помнится мне, я много раз слышал от своего старого деда достоверный рассказ о том, как во времена Карла II [284] Карл II Анжуйский (1250–1309) — неаполитанский король с 1285 г. жил в Салерно выдающийся рыцарь из старинного и знатного рода, по имени мессер Маццео Протоджудиче, который более всех своих соотечественников был богат деньгами и прочим имуществом. Когда он был уже в престарелом возрасте, у него скончалась жена, оставив ему дочь, прозывавшуюся Вероникой, девушку весьма красивую и скромную, которую отец, хотя многие и добивались ее руки, не выдавал замуж — потому ли, что он ее чрезвычайно любил, как единственную и добродетельную дочь, или же потому, что хотел выдать ее за особенно знатного человека. И вот случилось, что один благородный юноша, по имени Антонио Марчелли, с детских лет постоянно бывавший в их доме под предлогом дальнего родства с женой рыцаря, так сильно полюбился Веронике, что она не могла найти себе покоя. И хотя Антонио был весьма честен и скромен, а отец Вероники любил его как собственного сына, однако, угадав чувства к нему девушки, он, по молодости своей, не смог защититься своим слабым разумом от натиска любви и загорелся тем же пламенем; и так как положение дел благоприятствовало их обоюдному желанию, они естественным образом вкусили сладчайших плодов любви. Но хотя они с большой осторожностью продолжали наслаждаться своей любовью, однако их предусмотрительность была бессильна отвратить великое крушение, которое приготовила им завистливая Фортуна. Итак, однажды ночью, когда они были вместе, радостные и ничего не подозревающие, случилось, что по непредвиденной случайности их проследил один домашний слуга, который тотчас же позвал рыцаря и все ему рассказал, а тот, придя в ярость, отправился со своими слугами туда, где находились влюбленные, которые среди своего блаженства были застигнуты врасплох. Однако Антонио, который был весьма силен и мужествен, силой вырвался у них из рук и, со шпагой в руке проложив себе дорогу, вернулся домой, не подвергшись никакому оскорблению и никем не узнанный.

Мессер Маццео смертельно огорчился, увидев, как обстоит дело, и захотел узнать у дочери имя бежавшего юноши. Она же, будучи осторожной и зная непоколебимую твердость своего отца, который ни в коем случае не пощадил бы жизнь ее возлюбленного, дабы не закончить дни своей старости под столь тяжким бременем, — рассудила, что жизнь возлюбленного ей дороже ее собственной, и решительно ответила отцу, что скорее готова подвергнуться любой пытке и даже смерти, чем назвать юношу. Вне себя от ярости, отец подверг ее различным пыткам, но, видя, что она упорствует в своем запирательстве, он, невзирая на свое отцовское чувство, решил в конце концов умертвить дочь. И тотчас же, не желая более ее видеть, он приказал двум своим верным слугам немедленно выехать на лодке и бросить ее в море, предварительно проволочив ее несколько миль за лодкой.

Слуги волей-неволей должны были повиноваться и, быстро связав ее, отвели ее на берег моря; здесь, пока они приготовляли лодку, один из них проникся жалостью и стал искусно подговаривать своего товарища, который с не меньшим сожалением принимал участие в этом жестоком деле; и, слово за словом, они по обоюдному соглашению решили не убивать Веронику и не только подарить ей жизнь, но и отпустить на свободу. Они развязали ее и сказали, что, ее пожалев, не хотят исполнить предписанного им отцом жестокого приговора. В награду же за это они попросили ее, чтобы она, помня о столь великом благодеянии, покинула родной город, дабы в течение некоторого времени ее отец ничего не узнал об этом их поступке. Бедная девушка, увидя, что ее собственные слуги дарят ей жизнь и что ей нечем их отблагодарить за такое благодеяние, попросила у воздателя всех благ, чтобы он вместо нее вознаградил их за столь бесценный дар, после чего, немного оправившись от испытанного ею страха и ужаса, поклялась им тем спасением, которое они ей подарили, вести себя таким образом, что не только безжалостный отец, но ни один человек на свете никогда о ней ничего не узнает. Тогда слуги остригли ей волосы, как сумели, переодели ее мужчиной в свое собственное платье, дали немного денег, которые имели при себе, и, направив ее на дорогу, ведущую в Неаполь, расстались с нею, проливая слезы. Вернувшись домой с платьем Вероники, они уверили своего господина в том, что убили Веронику и, привязав ей к шее большой камень, утопили ее в море, на расстоянии около десяти миль от берега.

Благородная и несчастная девушка, которая никогда не выходила из города, чувствовала на каждом шагу, что падает духом при одной мысли о том, что покидает своего Антонио без надежды когда-либо снова увидеть его; и много тщетных мыслей о возвращении назад проносились в ее голове, но при воспоминании о полученном благодеянии и о данном ею обещании благодарность, цветок всякой добродетели, возымела в ней такую силу, что отогнала все другие мысли. Она пустилась в путь и, хотя ей было непривычно ходить пешком, шла вперед, отдавшись на милость божию и сама не зная, куда идет. Так брела она в величайшей печали всю остальную часть ночи и на рассвете очутилась около Ночеры [285] Ночера — Ночера деи Пагани (или Ночера Инфериоре), небольшой город близ Салерно, по направлению к Неаполю. , где ее нагнала какая-то компания, направлявшаяся в Неаполь, к которой она примкнула. В числе ее спутников был один калабрийский дворянин, который нес несколько линялых соколов [286] Линялый сокол — годовалая птица, уже имеющая охотничий опыт. герцогу Калабрийскому [287] Герцог Калабрийский — в данном случае это второй сын Карла II Роберт, правивший в Неаполе с 1309 по 1343 г. . Заметив приятную наружность мнимого юноши, он спросил у него, откуда он родом и не желает ли получить какую-либо должность. Вероника в детстве передразнивала одну апулийскую старуху и выучила от нее много слов этого наречия, которыми ей случалось постоянно пользоваться; потому она отвечала: