Мазуччо Гуардати - Новеллино

Поскольку ты, превосходнейший синьор мои, должен быть по заслугам приписан как редкий образец к великодушным и щедрым людям, то я, будучи должен продолжить и завершить начатый путь и посвятить одну из моих новелл тебе, прославившему свое досточтимое имя собственными добродетелями, счел разумным написать тебе не о чем ином, как о доблестных деяниях. Итак, войди, добродетельнейший синьор, в плодородный и прекрасный сад, по выходе из которого я прошу тебя сорвать, как благоуханные цветы, веру, щедрость и благодарность и вдохнуть их аромат, чтобы при твоем великом разумении ты бы смог составить верное суждение о том, кто именно из них заслуживает самых высоких почестей и похвал. Vale.

Сколь поразительны были предприятия, победы и великие завоевания, затеянные и совершенные христианнейшими государями Португалии; сколь достопамятны их многократные переезды со своей могущественной и воинственной армией по великому морю в Африканскую область для битв с арабами, — это известно уже всему миру, и было бы излишне вдаваться в подробности этого. Потому, оставив этих государей прошлого, я обращусь к истории нового, непобедимого государя, короля дона Альфонсо [296] Король дон Альфонсо. — Имеется в виду португальский король Альфонс V (1432–1481), правивший с 1438 г. Вел успешные войны в Кастилии и в Северной Африке. , и расскажу о том, как после завоевания его отцом [297] Речь идет о португальском короле Эдуарде, правившем в 1433–1438 гг. , превосходнейшим и светлейшим государем, многолюдного города Агальсере Сегер [298] Агальсере Сегер — мавританский город Алькасер Секерк. и многих других местностей, отнятых им у великого короля Фесского [299] Королевство Фесское, расположенное в Северной Африке (Марокко), возникло в конце VIII в. Названо по его столице — городу Фец. , дон Альфонсо завоевал Танжер [300] Танжер — портовый город на северо-западе Африки; с VIII в. принадлежал арабам, в 1471 г. захвачен португальцами. и обложил со своим войском почти неприступный город Арзиль [301] Арзиль — мавританский город, завоеванный португальцами в 1470 г. , доведя его до такого крайнего положения, что он уже никак не мог удержаться. Но тут королю сообщили, что король Фесский посылает на помощь осажденному Арзилю одного своего родственника, мужественного и сильного вождя, мудрого и разумного рыцаря, весьма любимого арабами, по имени Молефес, во главе отборного войска. Тогда король Альфонсо, не желая дожидаться, пока войско расположится на постой, оставил достаточно воинов на бастионах вокруг города, а сам с большей частью своих боевых сил двинулся навстречу арабскому вождю. И вот, однажды утром, на рассвете дня, оба могущественных войска встретились, и после долго длившегося жестокого и кровавого сражения арабы были разбиты и обращены в бегство, причем большинство их было убито, ранено или взято в плен, и лишь очень немногие убежали. Среди других был взят в плен пораженный многими ранами вождь их, который не пожелал оставить своих солдат. Пленению этого полководца король был не менее рад, чем одержанной победе, ибо надеялся, что, отняв такого видного начальника у врагов, он сможет в скором времени покорить остальных арабов. Поэтому, овладев Арзилем почти без сопротивления, он решил держать араба при себе, с почетом и хорошим уходом, но в постоянном заключении.

Когда весть о происшедшей битве дошла до Фесского короля, он выслушал ее с величайшей скорбью и огорчением и тотчас же отправил послов к королю дону Альфонсо, прося, если он не желает, по воинскому обыкновению, возвратить ему полководца, то пускай он уступит его как пленника за выкуп, причем предлагал за него большое количество денег и множество других даров. На это король кратко ответил, что твердо решил вопреки всем доводам выполнить свою волю и что никаких сокровищ не будет достаточно, чтобы забрать у него пленника; а потому пускай об этом больше не будет речи, ибо всякие дальнейшие возражения будут бесполезны. Услышав столь определенный ответ, мать арабского рыцаря хоть и понимала, что нет никакой надежды на иное решение, однако, будучи матерью (а только матери умеют любить так беззаветно), решила, пустив в ход всю свою ловкость и великое богатство, сделать все возможное, чтобы вернуть своего единственного и дорогого сына. Итак, не желая ждать или с кем-либо советоваться, она села на коня и в сопровождении многих воинов и внушительного обоза прибыла в лагерь христианского короля и без всякого промедления слезла с коня перед его шатром. Королю тотчас же сообщили о ее приезде, и он, несколько изумленный этим, вышел ей навстречу и принял ее с величайшим почетом и уважением. Обменявшись с королем несколькими словами, она сдержанно и пристойно заговорила так:

— Превосходнейший государь, я не сомневаюсь, что ты не без основания удивлен моим неожиданным и доверчивым появлением перед очами твоего величества; однако, выслушав истинные причины, побудившие меня к этому, ты будешь не только изумлен, но и преисполнишься свыше меры милосердием и жалостью. Твое высокое и мудрое величество, сердцем которого управляет божья десница, может с полной справедливостью рассудить, сколь велики муки и горести, испытываемые бедными матерями, когда они слышат о каком-либо ужасном происшествии, постигшем их сыновей, в особенности же те из них, которые имеют только одного сына, как я, несчастная, огорченное сердце которой не может найти мира и спокойствия. Поэтому, услышав о твоей исключительной доблести, а также об удивительной славе твоей великой короны, я прониклась такой уверенностью, что прибыла сюда без всяких провожатых. И так как здесь повсюду происходят только бои и сражения, я умоляю и заклинаю тебя именем твоего бога, твоею верою и почтением к нему и твоей доблестью славного рыцаря: будь милостив и подари мне моего единственного, горячо любимого сына! И хотя никакая плата не достаточна для вознаграждения за столь великий дар, однако я, будучи женщиной и, как таковая, мало мужественной по природе, принесла сюда с собою тридцать тысяч дублонов, каковые и прошу тебя удостоить принять от моего имени и израсходовать на легкий завтрак с твоими рыцарями для того только, чтобы вспомнить о моем прибытии. И, признавая, что я получила от тебя в дар не только сына, но и жизнь, я и сын во всем, что у нас есть, кроме нашего закона, будем постоянно находиться в твоем полном распоряжении.

Король еще более изумился доверчивости, проницательности и рассудительности аравитянки, и хотя многие из его рыцарей убеждали его удержать ее, чтобы сразу завладеть и сокровищами и обширной областью, которая ей принадлежала, однако он, помня только об одной доблести, заявил, что и полмира было бы недостаточно, чтобы побудить его чем-нибудь повредить ей или запятнать ее, и потому приветливо ответил аравитянке: