Мазуччо Гуардати - Новеллино

Закончив мое морское путешествие, сопровождавшееся забавными и приятными рассуждениями, вытащив мой утлый челн на берег, сложив паруса, обменявшись полагающимися приветствиями, приведя в порядок руль и паруса и воздав должные благодарения, какие только я сумел подыскать, Эолу [181] Эол — бог ветра (греч. миф.). и Нептуну [182] Нептун — бог морей у римлян (соответствует Посейдону в древнегреческой мифологии) , я решил, что уже пора, навсегда простившись с этими отрадными берегами, привести в исполнение мое давнишнее намерение и, пустившись в путь по крутым и тенистым тропинкам, продолжить и довести до конца эту третью часть моего Новеллино, пользуясь менее злою и резкою речью, чем раньше. Но когда я с превеликой охотой устремился быстрыми шагами вперед, узкая дорожка привела меня к чаще ужасного леса, где путь преградили мне узловатые стволы и колючие шипы, созданные природою этих мест [183] Возможная реминисценция начала первой песни «Ада» Данте. . Как должен был меня, одинокого и безоружного, ужаснуть этот грозный вход, всякий может легко себе представить. Оцепенев от страха, я уже несколько раз готов был отказаться от своего охладевшего желания и повернуть свои стопы обратно. И пока я пребывал в таком смущении, мне внезапно предстал старец с длинной, украшенной сединою бородой, который с первого взгляда, судя по его величавому и почтенному виду, показался мне по внешности и одеянию своему скорее небесным божеством, нежели, человеком. И, припомнив мраморные изваяния, среди которых я уже ранее встречал его истинный лик, я признал в нем Меркурия, красноречивейшего из богов; и, объятый от этого еще большим страхом, я не только не решался шагнуть вперед, но не дерзал даже взглянуть ему в лицо.

Тогда, увидев мою робость, он сам, ласково улыбнувшись, ободрил меня и сладостным голосом, прибавившим мне немало смелости, назвав меня по имени, сказал:

— Милый мой Мазуччо, мне известно, да ты и сам можешь это подтвердить, что с самых юных лет природа одарила тебя в большей мере способностью к разумному мышлению, чем к словесности; и сейчас, видя тебя стоящим в такой растерянности и смятении у входа в этот темный и непроходимый лес, куда ты хочешь вступить, чтобы в этой новой части твоего сочиненьица начать свои нападки на коварство и бесчисленные подлости злых женщин, дабы язвить и мучить их, я искренно жалею тебя. А потому, хотя путь и кажется тебе столь трудным, я укажу тебе, каким способом удастся тебе войти в столь запутанный лабиринт и победоносно из него выйти. Итак, вступив в этот дикий лес и пройдя в нем некоторое расстояние, ты найдешь дорогу, многими использованную, и на ней признаешь следы древнего сатирика Ювенала [184] Ювенал Децим-Юний (ок. 60–127) — древнеримский поэт-сатирик; одна из его сатир посвящена разоблачению женских пороков. и славного и достохвального поэта Боккаччо, изящному языку и стилю которого ты всегда старался подражать. Иди же по их следам, так как тебе предстоит пройти обширнейшую область, и повсюду на пути ты встретишь необычайные и удивительные предметы, которые не позволят твоему усталому перу ни минуты пребывать в бездействии. Самого могучего красноречия недостаточно, чтобы рассказать все, что следует, об этом гнилом, подлом, несовершенном женском поле, вероломство и гнусные деяния которого таковы, что не только разум человеческий, но даже мудрость богов никогда не будут в состоянии оградить нас от них. Умолчу уже о бесконечных случаях, когда этой извращенной породой были введены в обман всевышний наш отец Зевес и лучезарный Аполлон, мы сами или другие боги, которым ясно все, что для других является загадкой, и для кого будущее — то же, что настоящее. Но, оставляя в стороне небожителей, чтобы не отклонять тебя от предназначенного тебе пути, я хочу поддержать тебя в намерении продолжать твои повествования о неверном и непостоянном женском племени, путь которого, как ты увидишь сам, на каждом шагу полон похоти. Однако знай наперед, что посреди леса, в самой гущине его, ты увидишь совсем в стороне от дороги отрадный и роскошный сад, огражденный мраморной стеной, с алебастровыми воротами, украшенными дивными изваяниями. Как много в нем вечнозеленых лавров, свежих олив и разных других редких деревьев, сколько в нем сладких плодов и благоуханных цветов — об этом не стану тебе рассказывать, так как ты сам вскоре все увидишь. Сад этот зовется Святилищем Стыдливости , и он освящен и избран всеми небесными божествами в качестве их местопребывания, в особенности же нашей Ипполитой-Марией де Висконти [185] Ипполита Арагонская, которой посвящена вся книга (см. примеч. к с. 16). Она была дочерью Бьянки Висконти, последней представительницы этого рода, и Мазуччо всегда называет ее Висконти, а не Сфорца (отцом Ипполиты был Франческо Сфорца), чтобы подчеркнуть значительность и большую древность рода Висконти, правившего в Милане с 1277 по 1447 г. Франческо Сфорца (1401–1466) был первым герцогом Милана из этого рода. , в честь которой ты исписал так много страниц, по заслугам постоянно прославляя и превознося ее достоинства. Здесь же следует одновременно отметить хвалой инфанту донну Элеонору [186] Элеонора Арагонская (ум. 1493) — старшая дочь Фернандо Арагонского, сестра Альфонса, герцога Калабрийского; была замужем за Галеацо-Мария Сфорца (1444–1476), затем за Эрколе д’Эсте (1431–1505), герцогом Феррары. и инфанту донну Беатриче [187] Беатриче Арагонская (1457–1508) — дочь Фернандо Арагонского, сестра Альфонса, герцога Калабрийского; в 1476 г. вышла замуж за венгерского короля Матвея Корвина (1443–1490). Арагонских, ее золовок, преисполненных честной скромности и привлекательности. В торжественном триумфе своем они держат на коленях белоснежных горностаев и, превзойдя своими добродетелями природу, украсили самоцветными камнями Востока свое царственное чело; и так, облачившись в златотканые пурпурные мантии, они отделились от толпы женской и от общения с нею. На самом возвышенном месте сада ты узришь знамя с белоснежным зверьком, изображенным посреди зеленого поля. Он стоит, подняв лапку, чтобы не ступить в грязь, а от мордочки его исходит надпись, которая сделана золотыми буквами, говорящими: «Malo mori quam foedari» [188] «Лучше умереть, чем запятнать свою честь» (лат.). . Кроме того, ты заметишь, что стены сада украшены богатейшими лазурными изображениями глиняных сосудов с золотыми слитками, пребывающими неизменными в жгучем пламени, которое лишь очищает и совершенствует золото. Ты знаешь, что эта божественная мадонна сделала столь знаменательное изображение своим девизом, который так к ней подходит. Ты увидишь далее, что все это священное место окружено яростными единорогами, ставшими кроткими и ручными от благоухания целомудренных дам и дев, обитающих внутри этих стен [189] Единорог — фантастическое животное, легенды о котором были очень популярны на протяжении всего Средневековья. Согласно этим легендам, единорог может быть пойман и укрощен лишь непорочной девой. . Поэтому остерегись, если не хочешь испытать гнева нашего и возмущения, и в предпринятом тобою путешествии ни мыслью, ни словами, ни пером ни много ни мало не касайся достойнейшей мадонны. Но ты собираешься говорить о святости этих дам в другом месте, и там тебе надлежит постоянно упоминать о них и записывать их имена рядом с именем нашего божества. И, когда захочешь писать о них, не забудь этого и утверждай на основании доказанных истин, что только они сохранили неизменным данный им от природы пол. Однако в настоящее время тебе достаточно будет только посмотреть вблизи и издали на чудное место — иди себе по указанному нами пути; мы же всегда будем твоим наставником и путеводителем.