Генри Рот - Наверно это сон

— Что вы делаете? — они вздрогнули от внезапного возгласа. Это вошла Анни. Ее лицо было искажено отвращением.

— Ты, глупый баран, убери это. Я позову маму!

— Ааа, оставь меня в покое.

— Ты уберешь или нет? — завизжала она.

— Вот говно, — зло пробурчал Иоси. Все же он унес клетку обратно в спальню.

— Зачем ты позволил ему показывать это? — обрушилась она на Давида. — Такую дрянь!

— Я не знал, что это такое, — сказал он.

— Ты не знал, что это такое? Ты тоже баран!

— Теперь уходи, — вернулся Иоси из спальни, — оставь нас в покое.

— Не хочу, — огрызнулась она, — это моя комната!

— Он не хочет играть с тобой. Это мой друг!

— Его никто не просит!

— А ты не лезь.

— Ух! — она плюхнулась в кресло. Железо на ее ноге неприятно заскрипело по дереву. Давид пожалел, что она не носит длинные брюки, как мужчины.

— Пойдем к окну, — Иоси подтолкнул его в проход между шкафами, — мы будем пожарниками. Будем тушить пожар в доме, — он показал на бюро, — ты хочешь?

— Хорошо.

— Мы можем спускаться по трубе, у нас будет машина, и я буду шофером. Хочешь?

— Да.

— Тогда давай делать каски. Подожди, я принесу бумагу из кухни, — он убежал.

Анни соскользнула со стула и подошла к Давиду.

— Ты в каком классе?

— В 1"А"

— Я в 4 "А", — сказала она высокомерно, — я уже перешла. Я самая умная в нашем классе.

Это произвело впечатление на Давида.

— Нашу учительницу зовут мисс Маккарди. Она самая лучшая учительница во всей школе. Она поставила мне самую высокую отметку: А. А. А.

Тем временем вернулся Иоси с газетами.

— Что вы будете делать? — спросила она.

— Не твое дело! — оттолкнул ее Иоси. — Мы будем пожарниками.

— Вам нельзя!

— Нельзя? — зло спросил Иоси. — Почему это нельзя?

— Нельзя и все. Вы поцарапаете мебель.

— Мы ничего не поцарапаем! — возмутился Иоси, размахивая газетой. — Мы будем играть.

— Нельзя.

— А мы будем!

— Я тебе сейчас дам, — она приблизилась угрожающе.

— Аа! Во что же нам тогда играть?

— Играйте в лото.

— Я не хочу в лото, — заныл он.

— Тогда играйте в школу.

— Я не хочу в школу.

— Тогда не играйте ни во что! — решительно сказала она.

Большой пузырь слюны распух на Иосиных губах, и его лицо приготовилось к реву.

— Я скажу маме про тебя!

— Скажи! Ты и от нее получишь! — она устрашающе обратилась к Давиду: — А ты во что хочешь играть?

— Я не знаю, — отшатнулся он.

— Ты что, не знаешь никаких игр? — прошипела она.

— Я... я знаю пятнашки и еще я знаю... прятки.

— Давайте играть в прятки, — оживился Иоси.

— Нет!

— Ты тоже! — стал просить он. — Ну, давай, ты тоже.

Анни задумалась.

— Давайте, я буду водить! — и тут же Иоси прислонился лицом к краю бюро и начал считать. — Прячьтесь! — прокричал он.

— Подожди! — Анни прыгала на одной ноге. — Считай до двадцати!

Давид спрятался за креслом.

Его нашли последним, и ему выпало водить. Постепенно игра стала увлекательной. Давид не очень хорошо знал расположение квартиры, и несколько раз он прятался с Иоси, когда водила Анни, и с Анни, когда водил Иоси. Они прятались в углах за мебелью и за дверьми.

Но когда игра достигла величайшего напряжения, из кухни послышался голос миссис Минк.

— Иоселе! Иоселе, мое сокровище, пойди сюда!

— Аа! откуда-то негодующе заблеял Иоси.

Давид, который в это время водил, перестал считать и обернулся.

— Иоси! — опять позвала миссис Минк, но на этот раз сердито.

— Ну что ты с ней поделаешь, — пожаловался Иоси, вылезая из-под бюро. — Чего тебе? — проревел он.

— Пойди сюда. Я хочу, чтобы ты на минуту спустился вниз.

Анни, очевидно понимая, что игра на время окончена, появилась из спальни.

— Он должен спуститься?

— Да, — неуверенно ответил Давид, — за хлебом.

— Тогда мы не можем играть.

— Да, я пойду к маме.

— Останься здесь, — распорядилась она, — мы будем играть. Иоси скоро вернется.

Судя по голосам на кухне, Иоси убедили спуститься. Он появился, одетый в пальто и шапку.

— Я ухожу, — объявил он и снова вышел.

Последовала неловкая пауза.

— Мы не можем играть, пока он не придет, — напомнил Давид.

— Нет, мы можем.

— Во что?

— Во что хочешь.

— Я не знаю.

— Нет, ты знаешь.

— Что?

— Ты знаешь, — сказала она таинственно.

Ну и игра же это была. Давид поздравил себя с тем, что так быстро постиг ее правила.

— Да, я знаю, — ответил он так же таинственно.

— Да? — она жадно посмотрела на него.

— Да! — он посмотрел на нее так же.

— Ты хочешь?

— Да!

— Ты очень хочешь?

— Да, хочу, — это была самая легкая из всех игр. И, в конце концов, Анни была не такой уж страшненькой.

— Где?

— Где? — повторил он.

— В спальне, — прошептала она.

Так она действительно хочет!

— Пойдем, — поманила она, хихикая.

Он пошел. Это было интересно.

Она закрыла дверь. Он смущенно стоял в темноте.

— Пойдем, — она взяла его за руку, — я покажу тебе.

Он слышал, как она пробиралась в темноте. Скрип невидимой двери. Дверь шкафа.

— Здесь, — прошептала она.

Что она хочет делать? Его сердце сильно забилось.

Она затащила его в шкаф и закрыла дверь. Густая темнота, наполненная запахом нафталина. В узком пространстве ее дыхание обжигало. Сердце билось у него в ушах. Она прижалась к нему, задела железкой своей ноги. Он испугался. Под натиском ее тела он немного отступил. Нога уперлась во что— то. Что это? Он мигом вспомнил и отшатнулся в ужасе. Капкан!

— Шшш! — сказала она. — Обними меня, — она искала его руки.

Он положил руки ей на плечи.

— Давай поцелуемся.

Он прикоснулся к ее губам, влажному пятну в густой темноте.

— Как ты это делаешь? — спросила она.

— Это? Я не знаю, — сказал он дрожащим голосом.

— Хочешь, я тебе покажу?

Он испуганно молчал.

— Ты должен попросить меня, — сказала она, — ну, попроси.

— Что?

— Ты должен сказать: "Ты хочешь это делать?" — Скажи!

— Ты хочешь это делать? — он дрожал.

— Ну вот, ты сказал это, — прошептала она, — запомни, это ты сказал.

По ее тону Давид понял, что он переступил какой— то ужасный порог.

— Ты никому не скажешь?

— Нет, — ответил он расслабленно. Вина была его.

— Ты клянешься?

— Клянусь.

— Ты знаешь, откуда выходят дети?

— Н-нет.

— Это называется "кнышл" [4] Кнышл — пирожок (идиш). .

— "Кнышл?"

— Между ног. Кто вставляет, тот — папа. У папы есть "колокольчик". Ты — папа, — она беззвучно захихикала и взяла его руку. Он почувствовал ее платье, прорезь, похожую на карман, и ее тело. Испугавшись, он отдернул руку.

— Ты должен! — настаивала она. — Ты сам просил

— Нет!

— Ну засунь мне палец в мой кнышл, — заныла она, — ну, хоть разочек!

— Нет!