Алексей Николаевич Толстой - Хождение по мукам

Не соглашаясь с изображением в романе общей атмосферы в стране накануне войны, критик называл Толстого «ретроспективным пророком»: «Толкование русских судеб, пророческое, приподнятое; но то пророчество об уже свершившемся, где событиям приписывается особый смысл уже “задним числом”. Русская жизнь перед войной, как она показана в романе, сведена к быту столичной богемы и прикосновенных к ней кругов. То – картина крайнего внутреннего опустошения, безвоздушной грозной атмосферы тупика, неотвратимого возмездия, нависшего над лицами вымысла. Да полно, чувствовалась ли эта атмосфера накануне войны? Нет – романист – ретроспективный пророк, заключает от следствия к причине, от фактов непреложных к возможной их обусловленности в прошлом» [480].

Несмотря на общую неудовлетворенность романом, Левинсон выделил его из целого ряда современных произведений, указав в «Хождении по мукам» на «черты весьма редкие в нашем повествовательном искусстве» – «действенность, стремительность и внезапность романа приключений». «Вспомните, – пишет он, – хотя бы бегство Телегина из плена – или в конце убийство налетчиками сторожей, после нарочито вялого диалога. Роман приключений, не брезгающий и сенсацией как приемом. Телегину, умному, благородному, любимому героиней и атлетически сильному киногерою романа, доводится на каждом шагу сталкиваться с впечатлениями из ряда вон выходящими: убийство Распутина совершается едва ли не на его глазах, а выйдя за город пройтись, он невзначай натыкается на бывшего императора, перекапывающего капусту (...) Что до Толстого, забудем его опрометчивую “философию истории”, его скольжение по сути людей и событий ради главного, магического свойства его дарования: разнообразной и живой красоты сказа, силы и своеобычности словесного воображения. Неудачное произведение, превосходный писатель» [481].

В единстве и цельности роману отказывал и автор статьи в газете «Руль» [482](Берлин) в рецензии на отдельное издание произведения (1922): «В своем целом роман Ал.Н. Толстого не дает законченной картины. В нем нет цельности, нет сосредоточенности в развитии событий. Личные переживания действующих лиц растягиваются их “хождением по мукам” и в свою очередь впечатление частей романа, изображающих судьбы России, ослабляется лирикой личных чувств. Поэтому общее впечатление получается несколько смешанное» [483]. Вместе с тем, критик справедливо отмечал связь романа с ранним творчеством писателя, в частности с рассказом «Любовь» («Этот небольшой, но полный движения, рассказ вспоминался мне все время, когда я читал “Хождение по мукам”»), а также подчеркивал несомненное знание автором тех сторон столичной жизни, которые описываются в произведении: «Сначала автор живописует развращающую пустоту и нудность жизни столичной интеллигенции. С точки зрения яркости и сочности красок это, пожалуй, лучшая часть романа. Перед нами действительно подлинный предреволюционный Петербург. Тут все, так сказать, на своем месте, со включением покорителя сердец Бессонова. Все, видимо, списано с натуры и талантливо воспроизведено. В романе много картин, которые мог написать только человек, интимно знающий невскую столицу» [484].

Менее удачным представлялось автору рецензии изображение писателем войны («Военные картины в ином роде. В них много колоритных деталей и драматических сцен, но не чувствуется индивидуальных нот. Военные настроения схвачены лишь в общих чертах, и совершенно нет именно той войны, которая с такими муками была пережита всей Европой. Автор ограничивает свои изображения скромным кругозором инженера Телегина и больше останавливается на военных приключениях, чем на картинах войны» [485]) и революции («В ней решительно все, выведенные Ал.Н. Толстым, лица играют чисто страдательную роль. Все они, в сущности, бесконечно далеки от нее. Ни у кого нет революционного пафоса, хотя и есть сочувствие к революции. Сочувствия, правда, много, но оно, в сущности, чисто платоническое» [486]). К недостаткам произведения относил рецензент и явное, на его взгляд, противоречие в психологическом рисунке образа Рощина: «Другой из героев Ал.Н. Толстого прямо заявляет: – Великая Россия – теперь: навоз под пашню... Все надо заново: войско, государство, душу надо другую втиснуть в нас... Русского народа нет, есть жители, да такие вот дураки... Но через несколько минут, обращаясь к избраннице своего сердца, он же говорит: – Пройдут года, утихнут войны, отшумят революции, и нетленным останется только одно – кроткое, нежное, любимое сердце ваше. В этих двух фразах кричащее противоречие: нельзя требовать возрождения душ и в то же время уверять, что все это пройдет, утихнет и отшумит, а дело только в сердце любимой женщины» [487].

Необходимо сказать о недостаточно высоком уровне проанализированной рецензии в «Руле», почти три четверти которой занимает пересказ содержания толстовского романа. При этом автор постоянно путает имена героинь произведения, называя младшую из сестер Булавиных то Машей, то Дашей, а старшую именуя Екатериной Михайловной вместо Екатерины Дмитриевны. Это связано с тем, что в ранние годы издания газеты в качестве критиков литературно-художественных произведений выступали в ней, как правило, журналисты и публицисты, не обладавшие необходимой квалификацией для подобной деятельности.

Несколько отзывов о романе принадлежит А.С. Ященко [488]. В самом начале 1921 г. он писал о «Хождении по мукам»: «Это – первое истинно художественное изображение в широком эпосе того предвечерия, что предшествовало темной ночи нашей революции и смуты. Сама же эта ночь пока еще не освещена светом поэтического слова. Она еще ждет своего поэта, кто овладеет ею так, как А. Толстой овладел предсмутным развалом» [489].

Несколько месяцев спустя в рецензии на «Современные записки» критик приветствовал роман Толстого с еще большим энтузиазмом: «Украшением журнала является, конечно, печатающийся в каждой книге роман гр. А.Н. Толстого “Хождение по мукам”. На этом примечательном произведении мы остановимся подробно, когда оно будет закончено (что, если не ошибаюсь, будет сделано в шестой книге журнала), теперь отметим лишь, что этот роман не только написан с истинным мастерством такого художника, как Алексей Толстой, но и представляет собою единственное обширное художественное произведение, осмелившееся в широкой картине отразить нашу современность – развал перед войной, разложение во время войны и приближающуюся революцию. Можно только поражаться, как автор нашел в себе достаточно художественной сосредоточенности, чтобы дать не случайную и временную фотографию, но обобщающее и истинно поэтическое толкование нашего смутного вечер-дня» [490].