У Цзин-цзы - Неофициальная история конфуцианцев

Жалкая пародия, в которую выродилось конфуцианство в минскую и особенно маньчжурскую династию, и все то общество, которое являлось его носителем, подвергались острой критике передовых мыслителей XVII–XVIII веков, таких, как Гу Янь-у, Ван Фу-чжи и других. Вслед за ними, уже средствами художественной сатиры, высмеял «ревнителей» конфуцианства и У Цзин-цзы.

Сатиру У Цзин-цзы меньше всего можно считать, выражаясь словами Писарева, «цветами невинного юмора». У Цзин-цзы не подшучивал над недостатками, — он зло высмеивал пороки, и порой это высмеивание перерастало в глубокий сарказм. У Цзин-цзы не только обличал, он требовал уничтожения всех уродливых сторон жизни. Рисуя события, происходящие на протяжении целого века, У Цзин-цзы взял в качестве исторического фона династию Мин, однако в действительности он изображал эпоху, в которую жил, то есть маньчжурскую династию.

Рисуя жизнь конфуцианцев, представителей различных слоев населения, писатель по существу показал все общество от низшей его ступени до императорского двора. Злободневность романа, выдвигающего на первый план важнейшие вопросы того времени, глубина изображения существующего строя, являются величайшей заслугой писателя.

В романе множество действующих лиц, начиная от высоких сановников, приближенных императора, и кончая мелкими служащими государственных учреждений. У Цзин-цзы разоблачил низменные наклонности, духовную пустоту и ограниченность этих служителей трона, стоящих на разных ступенях иерархической лестницы. Он высмеивает их быт, их идеалы, их интересы. Показывая внутреннюю сущность своих героев, он одновременно разоблачал и тот строй, который их породил.

Яркая социальная направленность романа была причиной его крайней непопулярности среди господствующих классов маньчжурской империи, и не удивительно, что вокруг романа У Цзин-цзы в течение длительного времени возвышалась стена молчания. Роман был издан лишь через пятьдесят лет после смерти писателя, а до этого он с большими предосторожностями распространялся в рукописном виде поклонниками таланта У Цзин-цзы.

«Неофициальная история конфуцианцев» открывается прологом, которому сам писатель придает большое значение и в котором, по его словам, «излагается основная мысль книги и ее содержание». Пролог У Цзин-цзы — это небольшое по размерам, но яркое и жизненное произведение, которое живет само по себе и которое в то же время органически связано со всем романом. Больше того, без пролога многие образы и ситуации романа были бы менее доходчивы, труднее было бы понять идеи, владевшие писателем. Из пролога сразу становится понятным, кому писатель сочувствовал, и кого подвергал осмеянию. Действующие лица пролога, фигурирующие только в нем и не встречающиеся в дальнейших главах романа, своего рода оригиналы, с которых писатель делает слепки основных героев романа. В прологе имеется небольшой эпизод; на первый взгляд он не представляет особого значения, однако в нем заложен глубокий смысл: это встреча Ван Мяня с тремя чиновниками. Тут же писатель дает картину природы, на фоне которой развертывается действие. Писатель не случайно так подробно останавливается на описании окружающей природы. Прекрасный пейзаж восхищает простого крестьянского юношу Ван Мяня. Но три чиновника совершенно безразличны к его красоте — их занимают только сплетни и собственный желудок. Так при помощи тонкого и умело созданного контраста писатель бичует пустоту и ограниченность представителей чиновничества. Но особенно характерна тема их разговора. Оказывается, их волнует некий высокопоставленный вельможа Вэй, его богатства и слава. Под внешне спокойной манерой речи и вежливыми фразами бурлит поток страстей. Здесь и раболепие перед могуществом, и преклонение перед силой, и трепет перед властью, и зависть, которая толкает на все, лишь бы стать таким, как этот Вэй. Перед читателем разверзается бездна честолюбивых желаний. Слава, богатство, почет и известность — вот предел их мечтаний. Именно эти три чиновника из пролога и открывают галерею многочисленных отрицательных типов романа. Это представители влиятельной прослойки чиновников ученого сословия и других слоев общества, мелких и крупных хищников, зараженных карьеризмом и стяжательством.

В романе выведены типы чиновников, начиная от крупных вельмож, близких к императорскому двору, и кончая мелкими служащими различных административных учреждений — ямыней. Они отличаются друг от друга и общественным положением и влиятельностью, но в то же время невидимая нить связывает их, заставляет говорить о них как о какой-то единой группе, скрепленной общими интересами. Их помыслы и стремления — не те конфуцианские добродетели, о которых они так часто разглагольствуют. Вся их жизнь основана на другом — на дикой алчности, на ничем не прикрытом корыстолюбии, на беззастенчивом карьеризме. Таков преуспевающий вельможа Ван Хуэй, образ которого очерчен писателем ярко и выпукло. Ван Хуэй появляется во второй главе и проходит через многие главы романа. Вначале Ван Хуэй — ничего собой не представляющий ученый муж, обладатель ученого звания. Но это звание дает ему возможность бесцеремонно обращаться с людьми, стоящими ниже его на общественной лестнице. Это видно из его отношения к монаху, слугам и даже учителю Чжоу Цзиню. Грубость и бестактность Ван Хуэя говорят о тупости и духовной ограниченности этого человека. Ван Хуэй считает, что ученое звание цзюйжэня дает ему не только возможность занять чиновничью должность, но и право свысока обращаться с тем, кто имеет более низкое звание или совсем его не имеет, как бы талантлив и эрудирован он ни был. В маньчжурскую династию господствующие классы всячески старались заставить людей верить в то, что ученая степень — это некая божественная благодать, которая нисходит лишь на избранников. У Цзин-цзы очень тонко и с большим юмором изображает самомнение Вана, его спесь и чванство, Ван искренне считает, что если на Мэй Цзю, который получил низшую степень сюцая, во сне спустилось солнце, то его, Ван Хуэя, должно покрыть все небо. Один из персонажей романа мясник Ху уверен в том, что его зятю Фан Цзиню, только что сдавшему государственные экзамены, покровительствует небесная звезда; теперь он боготворит зятя, которого до этого презирал и всячески унижал.

Писатель показывает, как один из «избранников неба», Ван Хуэй, поднимается вверх по общественной лестнице. Кажется, нет предела его честолюбивым планам. Карьеризм пронизывает его насквозь, ради него он готов на все. Ван Хуэй — конфуцианец и воспевает высокие принципы конфуцианской морали. Фарисей с головы до пят, он прикрывается этой моралью, как ширмой, чтобы прослыть за добродетельного человека. На каждом шагу он нарушает ее принципы, и это не вызывает у него ни раскаяния, ни угрызений совести. У его коллеги Сюнь Мэя умерла мать, и по законам того времени Сюнь Мэй должен удалиться со службы для несения траура в течение трех лет. Этот обычай вытекает из конфуцианского учения о сыновнем долге. Зная это, Ван Хуэй советует приятелю никому не говорить о смерти матери. Сам он поступил бы именно таким образом, так как вопросы конфуцианской нравственности и морали, о которых он так охотно рассуждает, занимают в его жизни едва ли не последнее место.