Роберт Хайнлайн - «Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести [litres]
- Название:«Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Аттикус
- Год:1940
- ISBN:978-5-389-15989-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Роберт Хайнлайн - «Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести [litres] краткое содержание
Переводы публикуются в новой редакции.
«Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Нет. – Я тоже взглянул на свой верный клинок. – Я принес Леди Вивамус сюда, чтобы побрить тебя, Руфо.
– Э?
– Я обещал побрить твой труп. Я ведь твой должник за ту ловкую работенку, которую ты проделал надо мной. И вот я тут, чтобы побрить брадобрея.
– Но ведь я еще не труп. – Он не сделал ни единого движения. Двигались лишь глаза, оценивая расстояние между нами. Руфо не очень-то доверял моему «рыцарству» – для этого он был слишком опытен.
– О, это можно организовать, – ответил я живо, – если я не получу от тебя правдивых ответов.
Руфо чуть-чуть расслабился:
– Я постараюсь, Оскар.
– И пожалуйста, постарайся как следует. Ты – мой последний шанс. Руфо, все это должно остаться между нами. Даже Стар не говори.
– Полная тайна. Даю слово.
– Со скрещенными пальцами, без сомнения… Но смотри не шути со мной, дело серьезное. И пожалуйста, ответы – только честные и прямые, мне других не надо. Мне нужны советы относительно моего брака.
Руфо, казалось, очень расстроился:
– А я ведь собирался сегодня уйти по делам! И вместо этого решил поработать! Оскар, я скорее предпочту грубо отозваться при даме о ее первенце или о ее вкусе в выборе шляпок. Учить акулу кусаться и то безопаснее. Что будет, если я откажусь?
– Тогда я тебя побрею.
– Да уж, палач чертов! – Он снова нахмурился. – Прямые ответы… Да на кой они тебе сдались, прямые ответы… Тебе жилетка нужна, чтобы в нее поплакаться.
– Возможно, что и она тоже. Но честные ответы нужнее. А не вранье, которое ты можешь сочинить и спросонок.
– Значит, в обоих случаях я проигрываю. Потому что говорить человеку правду о его браке – самоубийство. Думаю, что правильнее будет сидеть, молчать и надеяться, что у тебя не хватит духу хладнокровно меня заколоть.
– О, Руфо! Я готов сунуть меч в какой-нибудь ящик и доверить тебе ключ от него, если хочешь. Ты же знаешь, я никогда не обнажу его против тебя!
– Не знаю я ничего такого, – сварливо ответил он. – Все когда-нибудь происходит впервые. Если поведение мерзавца всегда можно рассчитать заранее, то ты-то – человек чести, и это меня пугает. А может, мы провернем это дело через коммуникатор?
– Брось, Руфо. Мне больше не к кому обратиться. И я хочу, чтобы ты говорил откровенно. Я знаю, что адвокат по брачным делам обязан ничего не скрывать. В память о той крови, что мы пролили вместе, я прошу дать мне совет. И разумеется, откровенный.
– Ты считаешь, что «разумеется»? А в последний раз, когда я рискнул тебе его дать, ты был готов мне язык отрезать! – Он посмотрел на меня без удовольствия. – Но в делах дружбы я всегда был ослом. Слушай, я предлагаю тебе честный вариант: ты будешь рассказывать, я буду слушать… и если получится так, что твой рассказ окажется слишком долог, и мои старые больные почки не выдержат, и мне придется покинуть твою приятную компанию на некоторое время… Что ж, тогда ты поймешь меня неправильно и в гневе удалишься, и мы с этим покончим. Идет?
– О’кей.
– Тогда председательствующий предоставляет вам слово. Начинайте.
И я начал. Я рассказал о стоящем передо мной выборе, о своем отчаянии, не щадя ни себя, ни Стар (я же делал это и ради нее самой, а говорить о самых интимных делах нужды не было – тут все было в порядке). Я подробно рассказал о наших ссорах и о многом другом, чему, вообще-то говоря, лучше оставаться в узком семейном кругу. Но – пришлось.
Руфо слушал. Потом встал и начал озабоченно прохаживаться. Раз он с сожалением поцокал языком – это когда речь зашла о просителях, которых Стар привела в дом.
– Ей не надо было звать своих горничных. Но забудем об этом, приятель. Она никогда не понимала, что у мужчин есть стыд, а у женщин – только обычаи. Прости Ей это.
Потом он сказал:
– Не надо ревновать к Джоко, сынок. Он же простак – сапожные гвозди загоняет кузнечным молотом.
– Я не ревную.
– Вот и Менелай говорил то же самое. Надо уметь и брать, и давать, каждый брак основан на этом.
Наконец я иссяк и закончил речь предположением Стар, что мне необходимо уехать.
– Я ни в чем ее не виню, а этот наш разговор мне многое объяснил. Теперь я начинаю трудиться не покладая рук, тщательно следить за своим поведением и стараться быть хорошим мужем. Она слишком многим жертвует ради своего дела, и наименьшее, что я для нее могу, – это облегчить ей задачу. Она так мила, так нежна и так добра…
Руфо остановился на некотором расстоянии от меня, спиной к своему столу.
– Ты и вправду так думаешь?
– Я уверен в этом.
– Она – старая кошелка!
В мгновение ока я выпрыгнул из кресла и кинулся на него. Клинок я обнажать не стал. Даже не подумал об этом – времени не было. Мне надо было схватить его за горло и поучить, как следует говорить о моей возлюбленной. Руфо перепрыгнул через стол, словно мячик, и, когда я преодолел разделявшее нас расстояние, он уже стоял по ту сторону стола, запустив руку в ящик.
– Нехорошо, нехорошо, – говорил он. – Оскар, мне не хочется тебя брить.
– Иди сюда и дерись как мужчина!
– Ни в коем случае, мой старый добрый друг! Еще один шаг – и из тебя получится отличный корм для собак. А все твои обещания и мольбы! «Должен ничего не скрывать» – говорил ты! «Говори откровенно» – говорил ты! «Действуй по своим правилам» – говорил ты. А ну, садись вон в то кресло!
– Говорить откровенно не значит бросаться оскорблениями!
– А кто будет судьей? Я что, должен все свои слова представлять на твое одобрение, прежде чем их произносить? Ты и так уже нарушил свои обещания, так к чему еще эта детская нелогичность? Ты что, хочешь заставить меня покупать новый ковер? Я всегда выбрасываю те, на которых мне приходится убивать друзей, – пятна навевают на меня грусть. Сядь! Сядь вон в то кресло!
Я сел.
– Теперь, – продолжал Руфо, оставаясь на своем месте, – ты будешь слушать то, что скажу я. А можешь встать и уйти. В этом случае меня, возможно, так восхитит перспектива больше никогда не увидеть здесь твою образину, что я разрешу тебе это сделать. Или, наоборот, так разозлюсь на то, что ты меня не захотел слушать, что тут же уложу на месте, прямо в дверях, ибо я слишком долго сдерживался и теперь мне надо разрядиться. Так что – выбирай.
Он выждал полминуты и продолжил:
– Я сказал, что моя бабушка – просто старая кошелка. Сказал грубо, чтобы тебя встряхнуть, и теперь ты не будешь так остро воспринимать те неприятные вещи, которые тебе предстоит услышать. Она стара, ты это знаешь, хотя, не сомневаюсь, постарался это забыть. Я и сам об этом обычно забываю, хотя Она была старухой уже в ту пору, когда я писал на пол и радостно лепетал при виде ее милого лица. Я мог бы сказать «многоопытная женщина», но я должен был ткнуть тебя носом в ту правду, от которой ты увиливал, когда твердил, что все знаешь и тебе без разницы. Да, бабушка – старая кошелка, и это наша главная отправная точка. А почему, собственно, Ей такой не быть? Скажи? Ты же не глуп, только молод. У Нее в жизни возможны лишь две радости, и вторую Она не может себе позволить.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: