Роберт Хайнлайн - «Магия, инкорпорейтед». Дорога Доблести [litres]

– Только посмей!

– А ну, убери руку с эфеса, или я отберу у тебя шпагу, спущу штаны и прямо на дороге ею же тебя и отлуплю. И буду лупить до тех пор, пока твой зад не станет алым и ты не начнешь просить прощения. Стар, я не дерусь с женщинами, но гадких детей наказываю. С дамами я обращаюсь как с дамами, с испорченным отродьем – как с испорченным отродьем. Стар, ты можешь быть королевой Великобритании или императрицей Галактики в одном лице, но еще одно дерзкое слово, и я стащу с тебя штанишки, и уж недельку тебе придется полежать на животе. Поняла?

Она сказала тихонько:

– Я поняла, милорд.

– А кроме того, я увольняюсь с должности Героя. Я не собираюсь вторично выслушивать такие речи и не желаю работать на человека, который хотя бы раз обошелся со мной таким образом. – Я вздохнул, поняв, что снова потерял свои капральские нашивки. Но я всегда чувствовал себя без них свободнее и проще.

– Да, милорд, – чуть слышно прошептала Стар.

Мне показалось, что мы с ней снова там, в Ницце. Но меня это не тронуло.

– Хорошо, тогда больше не о чем говорить.

– Да, милорд. – Она тихо добавила: – Но можно мне объяснить, почему я так говорила?

– Нет.

– Хорошо, милорд.

Наступило долгое молчание, длившееся вплоть до возвращения Руфо. Он остановился там, где не мог слышать, о чем мы говорим. Я жестом велел ему подойти.

Мы ели молча, причем я почти не ел – уж больно пиво было хорошее. Руфо попытался завести светскую беседу насчет какого-то своего очередного дядюшки, но даже в Бостоне его историю не встретили бы таким гробовым молчанием.

После ланча Стар повернула своего скакуна в обратную сторону – этих лошадей трудно разворачивать, в боевых условиях это приходится делать, ведя их в поводу. Руфо спросил:

– Миледи?

Она ответила бесстрастно:

– Я возвращаюсь к Доралю.

– Миледи! Пожалуйста, не надо!

– Милый Руфо, – ответила она нежно и печально, – ты можешь остаться в этом доме, и, если я через три дня не вернусь, ты свободен. – Она посмотрела на меня, потом отвела взгляд. – Я надеюсь, что милорд Оскар проводит меня. Я не прошу об этом – не имею права. – И она тронула «коня».

Мне потребовалось немало времени, чтобы развернуть Арс Лонгу, – не было опыта. Стар сильно опередила меня. Я так и поехал в некотором отдалении.

Руфо стоял неподвижно и кусал ногти, пока я разворачивался, потом взобрался на свое кресло и догнал меня. Мы ехали бок о бок, держась в пятидесяти футах от Стар. Наконец он произнес:

– Это самоубийство. Вы-то это понимаете?

– Нет, не понимаю.

– Ну так постарайтесь понять.

Я сказал:

– Потому-то ты и не добавляешь слово «сэр»?

– Милорд? – Руфо коротко хохотнул и сказал: – Возможно. В этой чепухе нет смысла, раз все равно едем умирать.

– Ты ошибаешься.

– В чем?

– «В чем, милорд», с твоего разрешения. Попробуй хотя бы попрактиковаться. И пусть так останется и дальше, даже если нам осталось прожить всего лишь тридцать минут. Потому что я теперь намерен командовать, а не разыгрывать роль «чего изволите». И я не хочу, чтобы у тебя остались хоть малейшие сомнения в том, кто здесь хозяин, когда начнется свалка. Иначе поворачивай лошадь, а я ее хлестну по заду, чтобы придать тебе первоначальное ускорение. Слышишь?

– Да, милорд Оскар. – Руфо добавил задумчиво: – Я знал, что вы босс, с той самой минуты, когда вернулся с фермы. Хоть и не понимаю, как вы этого добились. Милорд, я никогда не видел Ее такой кроткой. Могу ли я узнать…

– Нет, не можешь. Но разрешаю спросить у нее самой. Если ты сочтешь это благоразумным, конечно. А теперь расскажи мне о «самоубийстве» и не вздумай сказать, что она не желает, чтобы ты подавал мне советы. С этой минуты ты будешь давать мне советы каждый раз, как я их буду спрашивать. Но если я не спрошу – держи рот на завязочке.

– Слушаюсь, милорд. Так вот о перспективе самоубийства… Шансы тут рассчитать довольно трудно. Все зависит от того, насколько зол Дораль. Только это не будет поединок. Нас или забьют в ту самую минуту, когда мы высунем нос, или мы останемся целы до той минуты, пока не покинем его владения, – это в том случае, если он прикажет нам немедленно поворачивать и убираться. – У Руфо было такое выражение лица, будто он решал труднейшую задачу. – Милорд, тут невозможно угадать. Я полагаю, что вы оскорбили Дораля так, как никто не оскорблял его за всю его долгую и небезгрешную жизнь. Так что держу девяносто против десяти, что через несколько минут после того, как мы свернем с дороги, из нас будет торчать больше стрел, чем из святого Себастьяна.

– А при чем же тут Стар? Она же ничего не сделала? И ты тоже? – (И про себя добавил: и я тоже. Ну и страна!)

Руфо вздохнул:

– Милорд, сколько миров – столько и обычаев. Джок не хочет причинить Стар зло. Она ему нравится. Он к Ней чудесно относится. Можно сказать, даже любит Ее . Но если он убьет вас, он должен убить и Ее . Иначе, по его стандартам, это было бы негуманно, а он высокоморальный человек, о чем здесь всем хорошо известно. Убьет он и меня, но я не в счет. Он обязан убить Ее , хотя с этого начнется целая цепь событий, которые уничтожат самого Джока, ибо его можно считать мертвецом с той минуты, как новость о смерти Стар разнесется по свету. Вопрос вот в чем: должен ли он убивать вас ? Думаю, что обязан, насколько я понимаю этот народ. Мне очень жаль… милорд.

Я переварил сказанное.

– Тогда почему же ты здесь, Руфо?

– Милорд?

– Можешь на часок отбросить этих «милордов». Почему ты здесь? Если твоя оценка верна, то ни твой меч, ни твой лук в конечном счете ничего не изменят. Она дала тебе верный шанс остаться в стороне. Так что это? Гордость? Или ты влюблен в нее?

– О боже! Конечно нет! – Руфо был явно изумлен. – Извините меня, – продолжил он, – вы застали меня врасплох. – Он подумал. – По двум причинам, я полагаю. Первая: если Джок разрешит нам объясниться, то… Она ведь отличный оратор. Второе, – тут он глянул на меня, – я суеверен, надо признаться. Вы же – человек удачи, я в этом убедился. Поэтому мне хочется быть поближе к вам, даже если разум советует бежать. Вы можете в любой момент провалиться в выгребную яму, и все же…

– Чушь! Послушал бы ты историю моих злоключений!

– Ну это в прошлом, я почти готов держать пари, что сейчас расклад совершенно иной. – Руфо замолчал.

– Оставайся здесь, – приказал я, ускорил ход «коня» и подъехал к Стар.

– Вот мой план, – сказал я ей. – Когда мы доберемся до места, ты и Руфо останетесь на дороге. Я поеду один.

Она испугалась:

– О милорд! Нет!

– Да.

– Но…

– Стар, ты хочешь, чтобы я вернулся к тебе? Как твой рыцарь?

– Всем сердцем.

– Хорошо. Тогда поступай так, как я велю.