Клод-Проспер де Кребийон-сын - Заблуждения сердца и ума

— Нет, — сказала она, — это не годится; пусть он сам поделится со мной своими волнениями; тогда я буду знать, что ему посоветовать.

— Что ж, сударь мой, — сказал мне Версак, — исповедуйтесь. Вы поистине счастливец. Но такого рода признания — добавил он, видя, что я ошеломлен, — не делают при свидетелях.

— Однако что же это за великий секрет? — спросила госпожа де Сенанж. — Я ничего не понимаю. Я заинтригована.

— Очень плохо, что не понимаете, — продолжал Версак, — кто сам ни о чем не догадывается, тот не достоин, чтобы ему делали признания.

— Не беспокойтесь, сударыня, — вмешалась тут госпожа де Монжен, — раньше или позже эта чудесная тайна откроется вам.

— А тем временем, — возразила госпожа де Сенанж, — ее от меня упорно скрывают.

— Ну вот, теперь я вижу, что мы можем без всякого риска открыть ее вам, — сказал Версак. — Но скажите вот что: где вы сегодня ужинаете? В Предместье 19 19 Предместье. — Имеется в виду Сен-Жерменское предместье, один из самых аристократических районов Парижа, где находились знаменитые особняки — Люин, Тамбонно, Лианкур, Генего, д’Эстре, Матиньон, Нуармутье и многие др. ?

— Да, — ответила госпожа де Сенанж, — но не у себя. Мы обе приглашены к маршальше ***. Приходите тоже.

— Увы, не смогу, — сказал Версак, — я также ужинаю в некоем предместье, но в другом.

— А! Любовное свидание, надо полагать?

— Любовное? Нет.

— Это все та же хорошенькая госпожа де ***?

— Та же никак не может быть, потому что она никогда не была моей.

— Ну, знаете ли, это даже глупо! — воскликнула госпожа де Монжен. — Какой смысл отрицать то, что всем известно, о чем уже скоро два месяца кричат на всех перекрестках!

— Как убедить вас, сударыня, что я отнюдь не обладаю всеми женщинами и всеми пороками, которыми меня наделяет молва?

— В таком случае, это какая-то старая связь? — предположила госпожа де Сенанж.

— Нет, — ответил Версак, — последнюю старую связь я разорвал как раз сегодня утром.

— Неужели нам никак нельзя узнать, кто ваша теперешняя любовь?

— Которая именно? Самая новая?

— Да, самая новая.

— Как, вы не знаете? Странно! Неужели вы так-таки не знаете, кто она? Но ничего. Об этом скоро будут тоже кричать на всех перекрестках, и вы все узнаете. А я-то думал, это уже давно всем известно. Началась наша любовь в Опере, продолжалась в другом месте, а закончится сегодня в моем холостяцком домике. У меня, поверьте, очаровательный маленький домик 20 20 ...очаровательный маленький домик. — В XVIII в. представители аристократии обыкновенно снимали или покупали небольшие загородные домики, где устраивали любовные свидания или дружеские пирушки. Один из таких укромных домиков красноречиво описан Шодерло де Лакло в «Опасных связях» (см., например, письмо 10 и др.). Описывает их и Кребийон в следующем своем романе «Софа». . Да, вот прекрасная мысль: я приглашаю вас всех в этот домик поужинать в интимной обстановке.

— О, как любезно и забавно! — сказала госпожа де Монжен, — это там же, где...

— Да, сударыни, — прервал он, — там же. Итак, мое предложение принято?

— Интимный ужин в холостяцком домике! — ужаснулась госпожа де Сенанж. — Да бог с вами! Такие пирушки совершенно неприличны, в хорошем обществе их вполне справедливо осуждают.

— Что за вздор! — воскликнул Версак. — Даже если их и осуждают, стоит ли обращать внимание? Да прячься от людей или не прячься, они все равно все узнают! Чем больше вы будете считаться с мнением общества, тем суровее оно вас осудит. А по-моему, нет ничего приличнее, удобнее и надежнее небольшого уединенного домика, где никто не подслушивает и не подсматривает и где вы ограждены от сплетен, которые, судя по вашим речам, так сильно вас пугают. Я считаю, они вошли в моду не столько в силу необходимости, сколько именно потому, что мы больше всего печемся о приличии. Где еще можно поужинать вдвоем так уютно и спокойно, как в холостяцком домике? Где еще в наше время можно на свободе вступить в приятное общение? Как нам обойтись без такого домика? Женщина с нежным сердцем или вольным образом мысли, но уважающая себя и потому желающая скрыть свои увлечения и шалости, — может ли она уберечь свое доброе имя без этого укромного пристанища? Что может быть добропорядочней, надежней, потаенней, чем радости, вкушаемые в этом приюте любви? Избавившись от утомительной парадности, ускользнув из пышных апартаментов, где любовь бесприютна, где она постепенно хиреет, мы переносим ее в скромный домик, где она оживает и расцветает вновь. Под его приветным кровом воскресают желания, заглушенные светской суетой, и жажда наслаждений долго не иссякает.

— Ах, граф! — воскликнула, рассмеявшись, госпожа де Сенанж, — если бы эти ваши домики обладали такой волшебной силой, кто бы согласился жить в особняках?

— Не стану утверждать, — продолжал Версак, — что в домике любовь никогда не охладевает; но, во всяком случае, желание там живее и сильнее.

— Что ж, это тоже не пустяк, — согласилась она. — Но в ожидании пиршества в вашем домике, приходите оба ко мне, когда я приеду из Версаля 21 21 Версаль. — Эта королевская резиденция продолжала оставаться местом пребывания двора и правительства, но светское общество, особенно дворяне, не занимавшие видных придворных постов, предпочитали «двору» «город», т. е. Париж с его садами, театрами, популярными кафе и особняками аристократов. : на-днях я собираюсь ехать в Версаль, а как только вернусь, дам вам знать.

— Мне! — воскликнул Версак. — Вы же знаете, как я рассеян. Я могу сам забыть и не напомнить Мелькуру. Напишите лучше ему, это будет вернее, а он мне сообщит, какой день вы выбрали для нашей встречи.

— Согласна, — сказала она, — ведь это будет всего лишь пригласительное письмо, ни к чему не обязывающее.

— О боже! Вы просто несносны с вашими заботами о приличиях! — воскликнул Версак. — Клянусь, никто не заходит так далеко в соблюдении церемоний. В конце концов вы станете ханжой. Разумеется, приличия надо соблюдать; но чрезмерная щепетильность слишком стеснительна. Я серьезно боюсь, что вы впадете в ханжество.

— Насчет ханжества можете быть спокойны, оно не в моем характере; но распущенности я не выношу и не прощаю.

— Женщина такого знатного происхождения, как вы, не может мыслить иначе, — сказал он серьезно. — Но не беспокойтесь насчет этой записки, все их посылают, в этом нет ничего зазорного.

— Так вы придете, сударь? — спросила она.

— Я очень хотел бы, сударыня, — ответил я, — но не знаю, не уеду ли я в деревню вместе с моей матушкой на все это время.

— Нет, сударь, — сказал мне Версак, — нет! Вы не поедете в деревню или сразу же вернетесь. Кто же в ожидании такой приятной пирушки уезжает с матерью в деревню?