Густав Майринк - Т.1. Волшебный рог бюргера. Зеленый лик

Тот, кто ищет правильно, не может быть обманут. Нет такой лжи, в которой бы не присутствовала доля правды: главное, чтобы исходный пункт поисков был верным! — И Сваммердам быстро пожал на прощание руку Хаубериссера. — А у вас он верный, вы на грани и можете, не опасаясь за последствия, прибегнуть к посредничеству самых страшных сил, контакт с которыми обычно кончается безумием, — ибо творите сие любви ради...

Наутро после посещения Хильверсюма доктор Сефарди первым делом направился к судебному психиатру де Бруверу, чтобы узнать подробнее о «явке с повинной» Лазаря Айдоттера.

Он был настолько уверен в невиновности старого еврея, что просто не мог не вмешаться в ход следствия и, пытаясь предотвратить роковую ошибку, не замолвить, по крайней мере, словечко за своего не совсем нормального единоверца, имевшего реальный шанс поплатиться головой за неосмотрительное признание в убийстве, так как недалекий де Брувер даже среди не слишком обремененных знаниями экспертов по душевным болезням умудрился прослыть за полнейшую бездарность.

Сефарди видел Айдоттера всего лишь раз и сам не мог понять, почему так близко принял к сердцу случившееся с этим почти незнакомым ему человеком...

Скорее всего, любопытство, ведь, казалось бы, что общего — русский еврей и духовная секта христианских мистиков?.. Уже одно это позволяло предполагать, что старик был не просто хасид-каббалист, — впрочем, все, касающееся этого необычного религиозного движения в иудаизме, чрезвычайно интересовало Сефарди.

Все опасения доктора относительно того, что судебный психиатр в следствии по делу Айдоттера наверняка даст ошибочное заключение, целиком и полностью оправдались — стоило Сефарди только начать, мол, подозреваемый невиновен, а его признание лишний раз свидетельствует о явно неадекватных, истероидных, реакциях несчастного старика иммигранта, как де Брувер, в котором по холеной окладистой бороде и «доброму, но пронзительному» взгляду за версту угадывался пошлый туповатый позер, перебивал его своим звучным, хорошо поставленным голосом:

— Ничего экстраординарного, батенька, никаких отклонений от нормы. Я, правда, только со вчерашнего дня наблюдаю этот случай, но уже сейчас можно констатировать полное отсутствие каких-либо патологических симптомов.

— Стало быть, вы считаете этого немощного старика способным на преднамеренное убийство с целью ограбления и его нелепое, с такой легкостью сделанное признание не кажется вам подозрительным? — сухо спросил Сефарди.

Глаза эксперта хитро сузились; он ловко уселся лицом к свету, чтобы поблескивание стекол маленьких овальных очков

придало еще большей импозантности тому величественному облику мыслителя, который этот лицемер от науки старательно имитировал перед бывшим однокашником, и молвил, памятуя золотые слова о стенах, имеющих уши, конфиденциально приглушенным голосом:

— М-да-с, батенька, на роль убийцы этот Айдоттер, пожалуй, не тянет, но смею вас уверить, что речь здесь несомненно идет о преступном сговоре, соучастником которого он и является!

— Ах вот оно что... Из чего же, позвольте узнать, вы это заключили?

Де Брувер наклонился к самому уху доктора и прошептал:

— Некоторые детали преступления, которые могли быть известны только убийце, поразительно точно соответствуют описанию старика; следовательно, он их знал! Так вот, батенька, старичок наш намеренно сознался в преступлении, дабы, с одной стороны, отвести от себя возможное подозрение в укрывательстве, а с другой — выиграть время для бегства остальных участников банды.

— Гм... Следствие, полагаю, уже досконально установило, при каких обстоятельствах было совершено это двойное убийство?

— Разумеется, разумеется, батенька. Один из наших самых способных криминалистов, внимательно осмотрев место преступления, полностью воссоздал картину убийства. В припадке... гм... dementia praecox [182] Преждевременное слабоумие (лат.). (Сефарди с трудом удержался от усмешки) сапожник Клинкербок набросился на свою внучку и посредством сапожного шила заколол ее, а когда, собираясь покинуть квартиру, открыл дверь, то сам был убит ворвавшимся в комнату неизвестным преступником; заметая следы, убийца сбросил тело сапожника в воды соседнего грахта — свидетелями была опознана принадлежавшая Клинкербоку корона из золотой фольги, которая плавала посреди канала.

— И показания Айдоттер а в точности соответствуют этой версии?

— То-то и оно, батенька! Как две капли воды! — Рот де Брувера растянулся в широкой самодовольной улыбке. — Когда убийство обнаружилось, свидетели, пытавшиеся достучаться в квартиру Айдоттера, нашли хозяина лежащим без сознания. Да-да, батенька, разумеется, симуляция. Будь этот Айдоттер действительно не замешан в преступлении, откуда бы ему знать, что смерть девочки воспоследовала в результате множественных

колотых ранений, нанесенных сапожным, шилом?. Тем не менее в своем признании старик совершенно точно назвал орудие убийства. Ну а то, что он взял на себя еще и убийство девочки, объясняется весьма просто: хотел запутать следствие.

— А каким образом он проник в каморку сапожника?

— Утверждает, что взобрался по цепи, свисающей с крыши в воду грахта, и, когда Клинкербок бросился к нему с распростертыми объятиями, задушил его. Совершеннейшая чепуха, разумеется...

— Так что, говорите, относительно шила ему было не у кого узнать?.. Вы полностью исключаете возможность каких бы то ни было контактов подозреваемого до его ареста полицией?

— Абсолютно, батенька.

Сефарди становился все более задумчивым. Первоначальная его версия — старик признал себя виновным, дабы исполнить свою воображаемую миссию «Симона Крестоносца», — под напором фактов рушилась прямо на глазах. Ну откуда, спрашивается, Айдоттеру было знать, что орудием убийства послужило именно шило? На мгновение в душе доктора шевельнулось что-то похожее на догадку: уж не сыграло ли со стариком злую шутку так называемое бессознательное ясновидение — случай редкий и труднообъяснимый?..

Сефарди открыл было рот, чтобы высказать свое подозрение относительно зулуса, но, прежде чем хотя бы звук сорвался с его губ, мысли, словно чего-то вдруг испугавшись, резко скакнули куда-то в сторону и вновь как ни в чем не бывало потекли дальше, только совсем в ином направлении...

Он так и замер с открытым ртом, почти физически, подобно сотрясению, ощутив этот странный скачок и начисто позабыв о том, что собирался сказать... А через минуту уже и не вспоминал об этом внезапном провале памяти и только осведомился, будет ли ему позволено переговорить с Айдоттером.