Ги Мопассан - Избранные произведения в одном томе

Зыби не было; я направил яхту между городскою стеною и баканом, который носит название Пятьсот франков и указывает свободный проход судам; затем, пойдя по ветру, я начал огибать мыс.

Брезжило утро, звезды гасли, маяк Вильфранша в последний раз закрыл свое вращающееся око, и впереди, в небесных далях, над Ниццей, еще незримой, я увидел странные розовые отблески: то были вершины альпийских ледников, зажженные утренней зарей.

Я передал румпель Бернару, чтобы посмотреть на восход солнца. Свежеющий бриз гнал нас по лиловой трепетной воде. Зазвучал колокол, бросая в поток ветра три отрывистых удара, призывающих к «Анжелюсу» [460] Католическая молитва. .

Почему звук колокола кажется бодрее на рассвете и тяжелее при наступлении ночи? Я люблю этот прохладный и легкий утренний час, когда человек еще спит, а земля пробуждается. Воздух полон таинственной дрожи, которой не ведают люди, встающие поздно. Вдыхаешь, пьешь, видишь возрождающуюся жизнь, вещественную жизнь мира, жизнь, обегающую все планеты, тайна которой доставляет нам величайшие муки.

Ремон сказал:

— Будет восточный ветер.

Бернар ответил:

— Скорее, пожалуй, западный

Бернар, капитан яхты, худ, гибок, исключительно чистоплотен, старателен и осторожен. Он зарос бородою до самых глаз, у него добрый взгляд и добрый голос. Это человек преданный и чистосердечный. Но на море все вызывает в нем тревогу: внезапно появившаяся зыбь, предвещающая бриз в открытом море, вытянувшееся над Эстерелем облако — признак мистраля на западе, и даже поднимающийся барометр, потому что он может предсказывать бурю с востока. При всем том превосходный моряк, он непрестанно за всем наблюдает, а его страсть к чистоте доходит до того, что он готов протирать медные части яхты, чуть на них попадет капля воды.

Ремон, его зять, — здоровый парень, черноволосый и усатый, неутомимый и смелый, столь же преданный и чистосердечный, как и Бернар, но не такой подвижной и не такой нервный; он спокойней, он покорнее сносит неожиданности и вероломство моря.

Бернар, Ремон и барометр иногда противоречат друг другу и разыгрывают передо мною забавную комедию с тремя действующими лицами, одно из которых, немое, всегда осведомленней других.

— Черт побери, сударь, здорово идем, — говорит Бернар.

В самом деле, мы оставили за собою залив Салис, миновали Гарупу и приближались к мысу Гро — плоской и низкой скале, едва выступающей из волн.

Теперь видна вся цепь Альп — чудовищная волна, грозно нависшая над морем, гранитная волна, увенчанная снегом, все остроконечные гребни которой кажутся неподвижными, замерзшими всплесками пены. А из-за этих льдов подымается солнце, бросая на них потоки расплавленного серебра.

Но вот мы огибаем мыс Антиб, и нашему взору открываются Леренские острова, а подальше за ними — изогнутый кряж Эстереля. Эстерель — это украшение Канн, прелестная гора из кипсека [461] Кипсек — книга-альбом, богато иллюстрированная виньетками и гравюрами и служащая обычно для подарков в праздничные дни. , синеватая и изящно обрисованная, произведение кокетливого, но художественного воображения, словно написанное акварелью на фоне театрального неба каким-то благожелательным художником, чтобы она служила моделью англичанкам-пейзажисткам и вызывала восторги титулованных особ — чахоточных или попросту праздных.

Эстерель меняет свой облик каждый час в продолжение дня и восхищает взоры high life'a [462] Высший свет (англ.). .

По утрам горная цепь правильно и четко вырисовывается на голубом небе нежной и чистой голубизны, подлинной и прелестной голубизны, идеальной голубизны южного края. Но по вечерам лесистые склоны берегов темнеют и накладывают черное пятно на огненное небо, на это неправдоподобно драматическое алое небо. Нигде я не видывал таких волшебных закатов, таких пожаров во всю ширь горизонта, таких облачных взрывов, таких искусных и роскошных мизансцен, такого ежедневного возобновления напряженных великолепных эффектов, которые приводят в восторг, но вызвали бы, пожалуй, улыбку, будь они нарисованы человеком.

Леренские острова, окаймляющие с востока Каннский залив и отделяющие его от залива Жуан, сами кажутся двумя опереточными островками, помещенными там для вящего удовольствия зимующих и больных.

Из дали открытого моря, где мы теперь находимся, они похожи на два темно-зеленых сада, выросших в воде. Прямо перед нами, на конце Сент-Онора, возвышается омываемая морем вполне романтическая руина, настоящий вальтерскоттовский замок, и об нее беспрестанно бьют волны; здесь когда-то защищались от сарацинов монахи: ведь Сент-Онора всегда принадлежал монахам, за исключением революционных лет. Остров был куплен в то время одной актрисой Французского театра [463] Французский театр (или Французская Комедия) — крупнейший из драматических театров Парижа. .

Укрепленный замок, воинствующие монахи, ставшие ныне жирными траппистами, с улыбкой собирающими подаяния, хорошенькая лицедейка, приезжающая, конечно, затем, чтобы скрывать свои любовные похождения на этом островке, покрытом соснами и зарослями и окруженном кольцом очаровательных скал, — все, вплоть до флориановских названий [464] Флориановские названия — намек на французского писателя Флориана (1755–1794), автора чувствительных и вычурных пасторалей. Дерен, Сент-Онора, Сент-Маргерит , приветливо, нарядно, романтично, полно поэзии и чуть-чуть приторно на этом пленительном побережье, у Канн.

Симметрично к старинному замку с бойницами, стройно возвышающемуся на самом конце Сент-Онора, со стороны моря, остров Сент-Маргерит заканчивается со стороны материка знаменитой крепостью, местом заключения Железной Маски [465] Железная Маска — неизвестный заключенный, находившийся долгое время в разных тюрьмах Франции и умерший в 1703 году в Бастилии. Он должен был все время носить на лице маску, по одним сведениям, железную (откуда и его имя), по другим — бархатную. Догадки и предположения о том, кто такой был таинственный узник, составили целую литературу. Мотив Железной Маски широко использован и в художественной литературе: см., например, роман А. Дюма-отца «Виконт де Бражелон». и Базена [466] Базен (1811–1888) — маршал Франции, бонапартист; командуя рейнской армией во время франко-прусской войны 1870–1871 годов, он после падения Второй империи сдался с армией при Меце, был приговорен за измену к двадцати годам тюремного заключения, но бежал из тюрьмы острова Сент-Маргерит. . Пролив шириною около мили отделяет от мыса Круазетт этот замок, похожий на древний приземистый дом, не имеющий в себе ничего горделивого и величественного. Он словно пригнулся к земле, тяжелый и угрюмый, — настоящая мышеловка для узников.