Лев Гумилёв - Дар слов мне был обещан от природы

Угоди мне нечаянной вестью,
Говори мне о нежной невесте.
Расскажи, как струится река
По камням, пролагая дорогу;
Как очей ее два огонька,
Отражаясь, стекают к порогу,
И как черные косы длинны,
Но нежнее и мягче волны.
Я угодье отдам и приволье,
Сорок кречетов, шубу соболью
И баргудов несчетную дань
За рассказ о глазах Есугань.

Но невеста грустит без конца,
И от слез не омоет лица.
И в глазах ее только испуг.
Что нам делать, о хан, помоги

У нее укрывается друг
В неизвестных трущобах тайги.

Как вы смели, рабы, упустить
В неизвестность живого врага.
Разве может от смерти укрыть
Обреченного смерти тайга.
Разыскать и немедля убить.
А невесту сюда поскорей.
Этой ночью я буду без сна,
И упрямая дева должна
Трепетать на постели моей.

Почему ты покинул меня?
Я княжна, а не жалкая пленница.
Та, кровавую память храня,
И раздетая грустью оденется.
Ты, на теле холодном как труп,
Не увидишь привета и ласки;
Не добудешь от розовых губ
Ни лобзанья, ни песни, ни сказки.

Для разлуки нам нету примет.
Слишком много мы видели бед.
Мы делили с тобой нищету,
Что изгрызла твою красоту.
Нет, ты первая ханша моя,
Будут ханы твои сыновья.
Но сегодня другую хочу,
Ибо взор ее равен лучу.
Покоривши шестнадцать племен,
Буду ль пленницей я побежден?
Что бояться девических слез.

Повелитель, насилу принес.

Вижу, гаснущий, слабый огонь,
Он сидит прислонившись к сосне.
Рядом топчется спутанный конь,
И баранья лопатка в огне;
Обо мне он гадает во мгле…
Отпусти меня к черным лесам!
Лишь его я люблю на земле!

Я сказала, и видишь ты сам.

Нет. Довольно уклончивых слов!
Слишком долго я не был суров.
Слишком долго твоя красота
Зажимала мне лаской уста.
Лишь копью я обязан тобой,
За тебя я выдерживал бой.
За бессонницу, голод и брань
Ты добыча моя — Есугань.
Покорись же мне, дева-луна,
Ты награду получишь сполна,
За сиянье твоей красоты
Пробудишься царицею ты.

Помогите!..

Вот счастье нашла.

На мое она ложе взошла.
Он врагу объезжает поля,
С полонянкою ложе деля.
Мне любовь в лоскутах не нужна.
Я кунградского рода княжна.
От бессонницы рядом со мной
Не откажется лучший, иной…
Убивавший во имя мое…

Эй, коня! Да скорее, хамье!

Ну, как ты татарку хранишь, Богурчи?

Сегодня у хана татарка.
Хоть холодно стало, но нынче, в ночи,
Татарке покажется жарко.

А ты ее бедер отведал?

Ты пьян. Я к звездам так скоро не мечу.

Ты трусишь, о храбрый воитель.

А я
На это — попробуй — отвечу.
И сотню баранов я ставлю в заклад,
Что ты не осмелишься тоже.

Заклад принимаю, мой доблестный брат.
Как дело обладиться может?

Я вызову хана. Окончили путь
Посланцы китайского хана.

А я у татарки потискаю грудь,
И завтра мы режем барана.

Зачем не позвал ты доселе меня?
Иль ты не пугаешься гнева?

Прости повелитель. В течение дня
Татарка…

Теперь не до девок.

Все тихо. У юрты один сторожит.
Другие, скорее, готовьте ножи.

Навеки его успокоена злость.
Разрезано горло и сердце насквозь.

Так значит, ты едешь?

Я еду.
Теперь оставаться нельзя.

Беседа сменяет беседу
И мирятся снова друзья.
Поверь мне, народ недостоин
Того, чтобы думать о нем,
И ты, о прославленный воин,
Бесславен в народе своем.
Тебя ненавидят.

За что же?

За ум, за отвагу, за то
Что быть хоть немного похожим
На князя — не может никто.

Что толку мне в черни докучной,
Ведь сонм благородных со мной.
Те знают, что жизнь неразлучна
С тревогой и вечной войной.

Но зависть нойонов тревожит,
И мыслят нойоны: Ну что ж,
Джамуга победы умножит,
С Джамугой расправится нож.

Нухуры мне станут защитой,
Отважного князя любя.

Их помыслы также сокрыты,
Джамуга-сечен, от тебя.
Ты их покупаешь за плату
Добычи и славы степной,
Но лучше ль достойного брата
Бродячий торговец войной?
Но хватит простых разговоров,
Последний совет мой — мирись.

Дорога открыта для взоров,
Расцвечена звездами высь,
И кони к походу готовы.
Решиться ль, остаться ли мне?
Но нет! Не случайное слово
Ведет нас к жестокой войне.
Повсюду враги Темучина
Меня называют вождем,
И распри грядущей причина
Лишь в нем, многоалчущем, в нем!

Как ястребы клочья тумана.
Недобрая тут тишина.
Сквозь тучи зияет луна,
Как бога полночного рана.
Народ мой… Мой аньда… Я сам…
Мешаются мысли и лица…
А что, если счастье не там,
Куда мне привычно стремиться?