Лев Гумилёв - Дар слов мне был обещан от природы

Архив Гумилева— архив Л.Н. Гумилева, хранящийся в его Мемориальной квартире-музее в Санкт-Петербурге (Коломенская ул., д. 1/15, кв. 4) и частично в Москве у Натальи Викторовны Гумилевой. В настоящее время ведется обработка архива.

БВЛ, т. 55 — Библиотека всемирной литературы, том 55. Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. М.: Художественная литература, 1972.

БВЛ, т. 102 — Библиотека всемирной литературы, том 102. Поэзия народов СССР XIX — начала XX века. М.: Художественная литература, 1977.

ПУ MC— Поэты Узбекистана. Малая серия Библиотеки поэта / Вступит, ст. В.Ю. Захидова, биограф, справка А. Наумова и О. Шарафутдинова, сост. и примеч. А. Наумова. 3-е изд. Л.: Советский писатель, 1977.

ПНС— письма Петра Николаевича Савицкого (1895–1968) Л. Н. Гумилеву. Рукописи. Хранятся в архиве Л. Н. Гумилева [61].

В настоящем сборнике не обсуждаются исторические концепции Л.Н. Гумилева и его научные труды. До сих пор многие точки зрения, изложенные в его работах, остаются дискуссионными и вызывают оживленную полемику. Однако они прошли проверку временем, и эта проверка показала, что у Л.Н. Гумилева есть свое прочное место на Историческом Олимпе. Сборник знакомит читателя еще с одной гранью его творчества: Гумилев предстает здесь перед нами как поэт, переводчик, литературный критик и культуролог. Его научные статьи и книги мастерски написаны, легко и увлекательно читаются. Это признавали даже не очень доброжелательные оппоненты и просто недруги Гумилева. Несомненный и яркий «дар слова», которым блестяще владели его родители — Николай Степанович Гумилев и Анна Андреевна Ахматова — достался сыну по наследству. Лаконично и ясно написал об этом в письме Льву Николаевичу Савицкий: «…Вам, возросшему в среде высочайшей, небывалой в мировой истории стиховой культуры» (ПНС, письмо от 26.11.1956). Хотелось бы только дополнить: и мастерски овладевшим Словом.

Подчеркнем, что, составляя настоящий сборник, мы, в какой-то степени, выполняем волю самого Льва Николаевича, который в последние годы жизни подумывал о том, чтобы собрать и издать свои литературные произведения и даже начал собирать материалы, но… не успел.

В последние годы жизни Гумилева были опубликованы две его поэмы. Позже в печати появился ряд его стихотворных произведений. Однако читателю, который интересуется поэзией, достаточно сложно познакомиться с поэтическим наследием Гумилева. С одной стороны, это были публикации в малотиражных изданиях (например, в альманахе «Петрополь», журналах «Советская литература», «Аврора» и др.), а с другой — его стихи печатались в основном в исторических сборниках «Мир Л.Н. Гумилева» (под ред. А. И. Куркчи, который и познакомил читателей впервые со многими стихами Л.Н. Гумилева). Лишь недавно вышел из печати очень неровно составленный сборник «Чтобы свеча не погасла» (М., 2002), где отсутствует и вступительная статья, и комментарий. А ведь без пояснений некоторые мотивы его творчества читателю не вполне понятны. Настоящее издание является наиболее полным собранием художественного наследия Гумилева. Составителями была проделана большая работа по поиску и выверке поэтических текстов, просмотрено большое количество мемуаров и воспоминаний друзей Л.Н. Гумилева и людей, хорошо его знавших. Многие поэтические произведения публикуются впервые.

В сборник включены также все найденные нами поэтические переводы Л.Н. Гумилева. Конечно, переводы были для него, по большей части, работами заказными, «на хлеб насущный». Но сам Гумилев в письме Савицкому (от 20.01.1960) так оценивал свой труд: «Получили ли Вы книжку с моими переводами с персидского? Стихи не очень хороши, но переводил я по мере сил старательно и точно». Поэтому и получались иной раз переводы, превосходящие оригиналы. Особенно выразительно выглядят, с нашей точки зрения, стихотворные переводы с китайского, персидского и других восточных языков, сделанные им «для дела», для его исторических работ.

Необходимо затронуть еще одну тему — об авторстве некоторых переводов А.А. Ахматовой. Тема эта уже поднималась Александром Михайловичем Панченко, близким другом Гумилева. В своей статье «…настоящий двадцатый век», предваряющей публикацию переписки А.А. Ахматовой и Л.Н. Гумилева (Звезда. 1994. № 4), он писал: «Относясь к переводам свысока, она (А. Ахматова. — Сост .) кое-какие из них (опять-таки для заработка) перепоручала сыну, отлично владеющему стихотворной техникой». Можно, правда, предполагать, что Анна Андреевна все же проходилась «рукою мастера» по переводам сына, хотя она не раз говорила, что у нее отсутствует «переводческое честолюбие». Несколько таких переводов А.А. Ахматовой и аргументы в пользу того, что они были выполнены ее сыном, мы помещаем в этой книге.

И, наконец, в этом сборнике мы предлагаем читателю несколько образцов «литературной прозы» Л.Н. Гумилева — рассказы, предисловия к художественным произведениям, внутренние рецензии и т. п.

После 1940-х годов Гумилев практически перестал писать стихи, а в 1959 году он писал Савицкому: «По поводу стихов я ничего не могу Вам сказать, так как давно отошел от занятий поэзией, увлекался ею я только в крайней юности. Совместить изящную словесность с изучением хуннов и уйгуров оказалось выше моих сил. Уже очень давно я выбрал своей дамой Историю и не могу позволить себе отвлекаться в сторону».

Действительно, наука вытеснила поэзию из его творчества, хотя поэзию он любил всегда. Какие-то стихи он даже приводил в своих научных трудах, а позже — в своих лекциях и нередко там зачитывал наизусть целые поэмы. Но не только из-за любви к истории он перестал заниматься поэтическим творчеством. Скорее всего, причин было, несколько, и одна из них та, что почти всегда его стихи были далеки от официально признанной и разрешенной поэзии, а некоторые — по тем временам просто крамольными, как, например, поэма «Эгбатана», о которой сам Лев Николаевич вынужден был сказать на допросе, что она является «контрреволюционной вообще и не направлена против Сталина» [62]. Потому-то он и не записывал многое из того, что создавал, а хранил в памяти.

В этой связи вспоминается рассказ Льва Николаевича о том, как однажды он обратился к лагерному начальству с вопросом, можно ли ему заниматься писательством? Через некоторое время он получил исчерпывающий ответ: писать про «хуннов можно, стихи нельзя». Нам теперь остается только порадоваться тому, что «рукописи не сгорели» (а точнее — «творчество не погибло»). И даже две большие поэмы, созданные в Норильском лагере, Гумилев хранил в своей памяти, и они увидели свет через сорок с лишним лет!