Николай Миклухо-Маклай - Путешествия на Новую Гвинею (Дневники путешествий 1872—1875). Том 1

2 декабря. Целый день почти шел дождь. Положительно нагоняет хандру.

3 декабря. Несмотря на лучшую погоду, mon humeur, воспоминая (несмотря на то, что не хочу о том думать) Богор, devient toujours plus misanthrope. Г. Hole уехал в Сингапур. Я обедал один и был доволен одиночеством, как вдруг нагрянули неожиданно четыре англичанина, приехавшие в гости к махарадье. Только к половине двенадцатого ночи они угомонились, а то болтали, пели, свистали etc., etc. Положительно меня все более и более утомляют «die ordentlichen Mitglieder des Menschenpacks».

9 декабря. Отправился утром в Сингапур, получил несколько писем и книг из Европы, но ни единого письма, которого ожидал из Богора. Горькое чувство несколько раз появлялось и надоедало мне, даже за обедом у sir A. Clarke и даже вечером в театре, куда я был приглашен сопровождать губернатора и его жену. Узнал вечером, что d’Albertis в Сингапуре и целый день ищет меня. После представления я отправился повидаться с ним, но неуспешно. Вернулся в первом часу ночи к Вампоа.

10 декабря. Познакомился с d’Albertis. Говорили много о Новой Гвинее. Он отправляется на юго-восточный полуостров Новой Гвинеи с английскими миссионерами.

12 декабря. Отправиться прямо из Иохора в Малакку оказывается очень трудным, потому что дорог нет, и [невозможность] нести с собою достаточный запас провизии (даже один рис) для людей делает эту экскурсию почти что неисполнимою (люди могут нести на себе одну только провизию для себя, так что одно и то же — взять ли 5 или 10, или 20 человек с собою).

14 декабря. Несколько месяцев тому назад несколько жителей Сингапура (оран-бугис) были убиты в Иохоле; это были торговцы, а убийцы — люди Пахан и Иохол. Так как замешаны были люди значительные, то махарадья иохорский не добыл виновных, так что (так как он обещал добыть их губернатору) он снаряжает третью экспедицию. Так как эта экспедиция должна проехать и пройти значительную часть Иохора, то я думаю сопровождать ее.

15[—16] декабря. В 4 часа пополудни отправился я с г. Hole, секретарем махарадьи, со своим слугой Сайнаном (Сунда) и Ахматом на канонерской лодке махарадьи к устью р. Муар, куда подошли 16 декабря к 10 часам утра.

16 декабря. Река Муар имеет общее направление на северо-восток; очень извилиста, хотя миль около 50 остается широкою; глубина приблизительно 6 или 7 сажен. Берега покрыты лесом, который прерывается поясом мангров. Живописная пальма «нибонг» оживляет береговой пейзаж. Кое-где плантации, хотя очень примитивные. Табак растет здесь очень хорошо; аррорут вследствие слишком жирной земли подымается слишком высоко. Плантации здесь, как и на Новой Гвинее, насажены без разбора: кофе, бананы, аррорут, табак, Golocasia и т. п. насажены друг около друга.

Правый берег принадлежит Малакке, левый Иохору.

Был великолепный заход солнца, который мне напомнил об обещании, обоюдно данном [здесь в рукописи переплетающиеся инициалы Л. Л. и М. М. — Ред. ].

Совсем стемнело, когда мы бросили якорь около нашей цели, которая называется Лынга. Здесь мы должны были найти главу станции, человека доверенного и к которому от махарадьи у меня были письма. В очень плоской пироге переехали мы на берег к плоту, которого круглые бревна и большие щели между ними гармонировали с пирогой и головоломною лестницей с очень далеко друг от друга отстоящими ступенями. Подобная пристань нарочно такая неудобная на случай нападения соседей. Мы взобрались на веранду высоко на сваях стоящей хижины; нас встретил хозяин, инчи Анда (инчи — титул), который провел нас на веранду еще выше стоящей хижины, где мы все поместились около круглого [стола]. Прочитав письмо от махарадьи, инчи Анда объявил мне, что он должен все делать, чего я ни потребую. Так как по справкам экскурсия в Иохол заняла бы более 15 дней, я решил изменить план и отправиться через Палон — Индау в Иохор.

17 декабря. Лынга (0 высоты над ур. м.). Мы с г. Hole обошли плантации за домом инчи Анда; встретили свежие следы тигра, который бродил ночью по плантации.

Вчера вечером собрал некоторые сведения об якун; особенно замечательно племя, живущее в лесу и прячущееся от других. Их называют якун-лиар. Они очень дики, питаются всем, что находят, не употребляют соли. По сведениям, они не представляют большого различия от прочих якун. Я решил ждать якун, за которыми были посланы люди. В первом часу канонерская лодка «Пулай» с г. Hole ушла. Чувствую себя по временам очень нехорошо.

Люди якун не пришли — боятся. Миссионер сказал правду: они боятся и не доверяют малайцам. Люди инчи Анды приготовляют патроны к завтрашней экспедиции. Воспоминание о Богоре наполняет меня иногда очень горьким чувством. Урок: не привязываться ни к кому и не верить в других.

Вечером сильный пароксизм лихорадки.

18 декабря. Отправляюсь, несмотря на головную боль, в Палонг.

22 декабря. На пятый день плавания вверх по реке сегодня причалили мы к плоту около хижины помулу, где пишу теперь при свете даммарового факела.

Плавание представляет то удобство, что можно спокойно наслаждаться красивою местностью, между тем как при путешествии пешком приходится более обращать внимания на то, что у ног: на пни, лианы, камни и т. д., что мне, к досаде моей, пришлось много раз испытать; думаешь лучше видеть страну, нет — видишь меньше. Удобство — важная вещь в жизни. Туземная пирога состояла из очень плоско выдолбленного ствола, который посредине был не уже как около 1.5 м; длина всей пироги, которая называется здесь яло, около 8 м. Большая часть ее снабжена крышей из кадьяна. Переднюю часть занимают гребцы, которых у меня было четыре. Я провел первую ночь в хижине китайца в Букит Копон, другие три — в яло, в лесу, затопленном высокою водой. Были прекрасные лунные ночи. Здешний помулу сопровождает меня. Много раз думал о Л. и о Богоре!

23 декабря. Утром, переменив людей (место Измаила заступил помулу Хусейн), отправились я, мой багаж и люди в двух очень узких прау сперва по речке Пырла, затем наши яло начали лавировать между стволами. Я, к удивлению, заметил, что мы незаметно из русла речки вышли в залитый лес. Глубина, смеренная в нескольких местах, была с лишком 2 м, но так продолжалось не более часа. Яло могло только с трудом изворачиваться между пнями и лианами. Мы вышли в болотистом месте. Люди разобрали багаж, каждый по небольшой ноше, и мы отправились; шагая в грязи или балансируя по скользким пням, переходили несколько раз через речку Пырлу и приток ее Клыду. Пришли к двум хижинам Лубу-Копон, где моим людям очень хотелось остаться. Было только половина двенадцатого, и я объявил, что отправимся в путь в час. Так как здесь дорога разделяется, одна — в Кратон на северо-восток, другая — в Бадон (селение оран-райет) на северо-северо-запад, куда я сперва хотел отправиться, то, позавтракав, я отделил несколько вещей, которые захвачу на возвратном пути, направляясь к реке Кратон.