Орхан Кемаль - «Преступник»

Перед глазами вдруг встала Джеврие. «А ведь она лучше их!» — подумал Джевдет. Не такая, как этот умник Хасан. И не плакса, как Кости: «Я бы поехал, да мать жалко, расстроится, горевать будет. Ослепнет от слез…» Итак, решено: Хасану он ничего не скажет! «Как было бы хорошо, если бы Кости все-таки согласился… Ну, а если не захочет, тогда убежим одни с Джеврие».

Она ведь всегда понимала его с первого слова. Но, как знать, может, и Джеврие откажется? Тогда он поедет один, другого выхода нет. Но он-то обязательно поедет. Даже если его ждет смерть! Он знал, что как только уедет, все начнут его поносить: «Бродяга! Он никогда не станет человеком, выродок какой-то!» Ну и пусть ругают, ему-то что? Когда он станет самым знаменитым ковбоем в мире, Храбрым Томсоном, и вернется на родину с кучей денег, то все увидят, как они ошибались, и пожалеют, что так плохо думали о нем.

Джевдет злился, вспоминая переданные ему Хасаном слова адвоката: «Нам нужен такой мальчик. Он будет жить у нас. А если захочет учиться, пусть учится». Нет, никто не заставит его быть слугой. Не выйдет. И учеба ему вовсе ни к чему. Пусть Эрол, Айла и другие становятся адвокатами и докторами. Он не хочет. А за даровое ведение дела можно будет отблагодарить и по-другому. Лучше всего убежать в Америку, стать знаменитым и вернуться с деньгами. Вот обалдеет адвокат, когда он появится перед ним в широкополой ковбойской шляпе, в узких брюках, с двумя длинноствольными пистолетами за поясом!

Джевдет улыбнулся.

«Адвокат сразу и не узнает меня. Подумает, что я грабитель. Ну и пусть! Я и виду не подам: „Руки вверх!“ И как только адвокат поднимет руки, прогрохочу: „А ну, выкладывай денежки!“ Пусть только попробует не дать!»

Джевдет быстро нарисовал в своем воображении картину. Он выхватит пистолеты и поднесет их к самому носу адвоката. Тот, конечно, начнет умолять его о пощаде. Но он и слушать не захочет, будет требовать только деньги. Тогда, поняв, что спасения нет, адвокат отдаст ему все до последнего куруша. Он сначала возьмет деньги, а потом рассмеется. Адвоката поразит такая перемена. Тогда он, Джевдет, оглядываясь по сторонам, спросит: «Не узнаешь меня?»

Адвокат удивится еще больше. Внимательно посмотрит на него, но все равно не узнает. Тогда он скажет: «Забирай назад свои деньги и клади в карман! Понятно, что ты меня не можешь узнать. С тех пор прошло десять лет. А теперь слушай! Знаешь, кто я? Джевдет! Но в Америке меня никто не зовет этим именем. Там я — Храбрый Томсон. Обо мне много писали в газетах, ты разве не читал?»

Адвокат, конечно, читал. Он не мог не читать! Известный всему миру Храбрый Томсон! «Да, да… — заикаясь, пробормочет он. — Так, значит, это вы тот самый… Вы турок? Постойте, Джевдет… Вы говорили: ваше настоящее имя — Джевдет?»

Гордо улыбаясь, Джевдет скажет: «Да, мое настоящее имя — Джевдет. Десять лет назад вы спасли меня из тюрьмы и не взяли денег за ведение дела!»

Адвокат сразу вспомнит его. Страшно обрадуется. Удивлению его не будет конца. И не только адвокат, все-все будут поражены. И Эрол, Айла… И остальные…

Джевдет вздохнул. Да, он обязательно поедет в Америку, что бы ему ни говорили, как бы ему ни мешали это сделать, он все равно поедет и вернется оттуда знаменитым ковбоем, которого все будут бояться, который всех удивит. Когда у него будет много денег, он пойдет по тюрьмам, наймет адвокатов для всех ребят, попавших в тюрьму, как и он, ни за что. Будет с форсом вынимать из карманов узких брюк деньги и раздавать беднякам. И, конечно, щедро рассчитается с адвокатом. Отблагодарит не только его, но и Хасана, и Кости, и Джеврие!

Джевдет снова вздохнул.

А сейчас главное — выбраться отсюда. Только вот опять дело затягивается.

Шло время. Джевдет прислушивался к завыванию ветра в карнизах крыши тюрьмы, к пронзительным гудкам проносившихся мимо поездов, к рокоту моря. Ходил взад и вперед по коридору, мечтая об Америке и Храбром Томсоне. А когда сгущались сумерки, с нетерпением ожидал возвращения из столярной мастерской Мустафы.

Так наступил Новый год. В новогодний вечер мальчики «пытали счастье» на игральных костях и веселились кто как умел. А Джевдет не вставал с постели, погрузившись в мечты об Америке и Храбром Томсоне. В последнее время они захватывали его воображение, как огромный разгорающийся пожар. В эти минуты Джевдет забывал обо всем на свете. Для него не существовал никто: ни Хасан, ни Кости, ни Джеврие.

Он не проявлял ни малейшего интереса к столярной мастерской, о которой Мустафа только и говорил, пропускал мимо ушей рассказы о добродушном мастере и его шутках, от которых подмастерья покатывались со смеху. Мустафа считал, что Джевдету совсем не обязательно выходить из тюрьмы. Вот если бы он стал вместе с ним работать в столярной мастерской! Уговорить начальника нетрудно. И не все ли равно, где обучаться ремеслу: на воле или в тюрьме. Самое главное — через несколько лет можно стать настоящим столяром. Эта мысль крепко засела у него в голове. Ведь после выхода из тюрьмы он сможет работать по-настоящему и полную неделю. Мастер увлек Мустафу чтением. Каждый вечер он приходил в камеру с газетой. Ночью, лежа в постели, мальчики прочитывали ее всю, строили разные предположения, волновались. Джевдета больше всего интересовал раздел «Полиция и воры», а Мустафу — спортивная хроника.

Однажды в газете появилось сообщение об убийстве. Неожиданно это преступление начало разрастаться, как снежный ком, и привлекло внимание всей тюрьмы, почти каждого, кто читал газеты. Убийца скрылся! Попытки задержать его до сих пор были напрасны. Преступник уничтожал всех, кто попадался ему на пути, останавливал грузовики, грабил и бежал, бежал…

И вот газеты начали писать о нем, называя его не иначе как «Извергом». Самые фантастические истории об Изверге заполнили столбцы газет.

Джевдет восхищался им. Настоящий Храбрый Томсон! Но сам он никогда не станет нападать на грузовики, грабить и убивать людей. Будет таким же справедливым ковбоем, какого он видел в кинофильме «Отряд „Красный шарф“».

— Ну и человек! — сказал Джевдет. — Если бы я был на его месте…

— Что бы ты сделал? — прервал его Мустафа.

— Что сделал? Уж, конечно, не стал бы разбойничать в горах!

— Сдался бы полиции?

— Что ты!

— Так что же?

— Переоделся бы и — в Стамбул!

— Ну, а потом?

— На американский пароход.

Мустафа засмеялся.

— Ведь не все верят в Храброго Томсона, как ты!

Мечты снова перенесли Джевдета в порт, к огромному океанскому кораблю.

Рыжебородый голубоглазый добряк-капитан с трубкой во рту берет его на борт, и через некоторое время пароход, подавая протяжные гудки, снимается с якоря и берет курс на Америку.