Орхан Кемаль - «Преступник»

«Спасибо аллаху! И у него, наверное, немало забот! И ему нужны деньги. Скоро парень женится, станет сам хозяином дома. Новые хлопоты прибавятся. Не отнести ли ему парного молочка? Ведь он любит его! Сегодня же вечером пойду в касабу и найду его в школе. Вот обрадуется-то бабушке!»

Старушка погладила подошедшую к ней козу. Взгляд ее остановился на вымени. Что это? Сегодня утром она ее не доила, а козочка как будто подоена?

Старушка потрогала вымя: и в самом деле, выдоена!

— Кто же тебя подоил, доченька?

«Бе-е-е!» — жалобно заблеяла коза.

— Кто выдоил, плутовка?

«Бе-е-е, бе-е-е!»

— Где тебя выдоили?

«Бе-е-е, бе-е-е, бе-е-е!!!»

Она хотела было продолжать свои расспросы, но услышала позади себя шаги и обернулась. Перед ней стояли два жандарма, за плечами у них поблескивали стволы карабинов.

Посмеиваясь, они подошли к ней:

— Что это ты, мамаша? С козой разговариваешь?

— Что поделаешь, сынок, — вздохнула старушка, — выдоили, проклятые, козу!

Жандармы переглянулись.

— Кто же, мать?

— Да уж, конечно, какой-нибудь разбойник, чтоб ему пусто было!

— Ты чужих здесь не встречала?

— Нет, сынок. Меня каждый день об этом спрашивают жандармы, да только я никого не видела. Если бы увидела, разве не сказала бы?

— С ним вместе женщина. Если, случаем, увидишь, сообщи! — сказал черноволосый жандарм с суровым лицом.

— Получишь награду! — добавил другой, небольшого роста, худенький и бледный.

Старушка понимающе покачала головой. И об этом ей уже говорили другие жандармы. Но вот на глаза никто не попадался. Ну, а если попадется…

— Послушайте, уж не того ли проклятого вы ищете, что грабит и убивает на дорогах людей?

— Да, его.

— Говорят, его полюбовница красива, как дочь падишаха.

— Это правда.

— И еще, что парень хотел жениться на ней, а ее богатый отец отказал?

Утвердительно качнув в последний раз головами, жандармы пошли своей дорогой.

Старушка долго смотрела им вслед. Наконец поблескивавшие на солнце стволы карабинов скрылись в голубом мраке узкого ущелья.

В эту ночь она не спала. Не давала покоя навязчивая мысль: кто доил козу? Кто? Уж не беглец ли какой-нибудь? Или, может, попавший в беду человек?

На следующий день она нарочно погнала козу на то же самое место, к роднику.

Коза, как и вчера, подошла к роднику и, макая в воду острую бородку, стала медленно пить. Адем стоял рядом и быстро схватил ее за задние ноги. На этот раз она не была так послушна и начала яростно вырываться, но в конце концов сдалась. Адем крепко обхватил ее и потащил к своему убежищу. Старушка шла за ним по пятам. Спрятавшись за выступ скалы, она видела, как незнакомец скрылся в пещере. Не Изверг ли? Но человек этот совсем не походил на кровожадного убийцу, о котором она так много слышала. «Нет, не он», — решила старушка. У Изверга должно было быть хотя бы ружье. И потом зачем тот, кто грабит на дорогах машины и убивает людей, станет воровать у нее молоко?

Она с любопытством подошла к пещере, раздвинула ветки, прикрывавшие вход, и заглянула внутрь.

Шехназ заметила тень, упавшую на стену.

— Там кто-то есть!

Адем быстро повернулся. Широко раскрытыми от ужаса глазами уставился на выход из пещеры. Там и в самом деле кто-то был. Адем вскочил.

— Кто там?

Старуха недовольно спросила:

— Зачем привел сюда мою козу? Опять доить будешь?

Она тоже испугалась: голос ее дрожал.

Адем выполз из пещеры.

— У меня здесь больной человек, бабуся. А за молоко я заплачу сколько надо, не волнуйся!

Старуха подозрительно спросила:

— Кто у тебя там — женщина или мужчина?

— Женщина. Заходи посмотри!

Старуха задумалась. А не тот ли это тип, которого разыскивают жандармы?

— Заходи, мамаша, заходи. У меня тоже есть мать. Такая же, как и ты. Заходи, не бойся. Вот посмотри. Мы шли в касабу, а вот она заболела в дороге. Что поделаешь?

— А что вам здесь надо?

— Да так, путешественники мы. Туристы в общем, назови как хочешь!

— Меня недавно спрашивали жандармы, не видела ли я мужчину с женщиной! Это не о тебе они говорили?

Адем вздрогнул.

— Кого же они ищут?

— А вот того самого, который разбойничает на дорогах, грабит и убивает людей. Изверга…

Адем побледнел.

— По-твоему, это делаю я? Зачем же мне?

— Ты и есть тот человек. Не хитри, не, выйдет. Ты и есть… Теперь, как придут жандармы…

— Ты выдашь меня? Ради аллаха!..

— Я верю во всевышнего, а ты оставь его в покое. Не божись, грешно!

— Аллах свидетель, бабуся, я не разбойничал на дорогах и не грабил автомобили, черт бы их побрал!

— Не божись, сынок! Конечно, ты не скажешь: «Я грабил и убивал людей»!

— Хочешь, поклянусь на коране, мамаша? У тебя, наверно, тоже есть сын или дочь? Подумай о них. Я тоже сын. И у меня есть мать, которая ждет меня!

Строгое лицо старухи подобрело. Она вспомнила своего сына Эсада. Ей стало жаль Адема. Она захотела взглянуть на больную и вошла в пещеру. На сене лежала молодая женщина и надсадно кашляла. Лицо ее было бледным как полотно.

Старушка сразу забыла о том, что она одна в маленькой пещере с человеком, который разбойничает на дороге, нападает на автомобили и убивает людей.

— Дай бог тебе здоровья, доченька! — сказала она, присаживаясь в изголовье. Ей казалось, что она не в горах, не в пещере разбойника, а в деревенском домике, куда пришла проведать свою больную соседку.

— Спасибо, — пробормотала Шехназ и взглянула на Адема.

Тот стоял неподвижно, скрестив руки на груди. Ему ничего не стоило прикончить старуху, но он прогнал от себя эту мысль. Что его ждет, если он и на самом деле будет оставлять по своим следам трупы? Рано или поздно его, конечно, поймают. Надолго засадят в тюрьму, но по крайней мере он спасется от веревки.

Адем встретился взглядом с Шехназ и покачал головой.

Старуха взяла ее руки в свои.

— Что у тебя болит, доченька?

— Сама не пойму: грудь, спина, бока — все болит. Дышать не могу, колет, как иголками.

Подумав немного, старуха сказала:

— Грудь застудила!

— Мне тоже так кажется. Плохо, плохо!

— Ничего, пройдет.

— Нет, бабушка. Мне кажется, что я так и умру здесь.

— Не приведи аллах, доченька! Что ты говоришь? Ты такая молодая, красивая, еще поживешь! Разве все больные умирают?

«Пусть это будут даже те, кого ищут жандармы!» — подумала старуха и сказала:

— От этой болезни есть только одно лекарство, доченька!

— Какое, тетушка?

— Вепрь. Слышала о вепре?

— Ты хочешь сказать, дикая свинья, — вмешался в разговор Адем.

— Да будет оно проклято, это слово! [58] Религия запрещает мусульманам употреблять в пищу свинину. Убейте вепря. Сдерите кожу. Разденься догола и завернись в нее — сразу вылечишься. Вытянет из тебя всю простуду, и болезнь как рукой снимет. Когда мой Эсад грудь застудил, как и ты, отец его так лечил. Хвала аллаху, вырос огромный детина. Обзавелся семьей. Скоро дедом станет!