Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 38. Красный сфинкс. Голубка

Ботрю запнулся.

— Обеспечить себе что? — спросил король. — Говорите! Да говорите же!

— Чтобы обеспечить себе регентство.

— Но регентство может быть лишь в том случае, если есть наследник короны!

— Чтобы обеспечить себе регентство, — повторил Ботрю.

Король топнул ногой.

— Итак, там — как здесь, в Испании — как в Лотарингии; в Лотарингии — страх, в Испании — надежда; и в самом деле, королева-регентша — это Испания в Париже. Значит, Ботрю, вот что там говорят?

— Вы приказали мне говорить, государь. Я повиновался.

И Ботрю склонился перед королем.

— Вы хорошо сделали. Я сказал вам, что добиваюсь правды; я напал на ее след, и, будучи, слава Богу, достаточно хорошим охотником, я пройду по нему до конца.

— Что будет угодно приказать вашему величеству?

— Отдыхайте, сударь, вы, должно быть, устали.

— Ваше величество не сказали, имел я счастье угодить королю или несчастье прогневить его.

— Не скажу, что вы доставили мне удовольствие, господин Ботрю, но вы оказали мне услугу, а это стоит большего. Есть вакантное место государственного советника; позвольте считать, что у меня есть кого им наградить.

И Людовик XIII, сняв перчатку, протянул руку для поцелуя чрезвычайному послу при Филиппе IV.

Ботрю, согласно этикету, вышел пятясь, чтобы не поворачиваться спиной к королю.

— Итак, — прошептал король, оставшись один, — моя смерть стала надеждой, моя честь — игрушкой, наследование моей короны — лотереей. Мой брат вступит на престол лишь для того, чтобы продать и предать Францию; и моя мать — вдова Генриха Четвертого, вдова этого великого короля, которого убили, потому что он становился все более великим и его тень покрывала другие королевства, — моя мать ему в этом поможет. К счастью, — у короля вырвался резкий нервный смех, — к счастью, в момент моей смерти королева будет беременна, и таким образом все будет спасено. Как удачно, что я женат!

Взгляд его помрачнел.

— Теперь меня не удивляет, — сказал он изменившимся голосом, — что они так злятся на кардинала!

Ему послышался легкий шум со стороны двери. Он обернулся: дверь действительно приотворилась.

— Угодно вашему величеству принять господина де Ла Салюди? — спросил Шарпантье.

— Еще бы! — сказал король. — Все, что я узнаю, полно для меня интереса.

И с тем же почти конвульсивным смехом он добавил:

— А еще говорят, будто короли не знают, что у них делается! Правда, они узнают об этом последними, но в конце концов узнают, если хотят.

Затем, поскольку г-н де Л а Салюди остановился в дверях, король сказал:

— Проходите, проходите. Я жду вас, господин де Ла Салюди. Вам сказали, не правда ли, что я временно замещаю господина кардинала? Так что говорите со мной без всяких секретов, как говорили бы с ним.

— Но, государь, — отвечал де Ла Салюди, — при нынешнем положении дел я не знаю, следует ли мне повторять вам…

— Повторять мне что?

— Хвалу, возносимую в Италии человеку, кем кажется, вы недовольны.

— Ах, кардинала восхваляют в Италии? И что же говорят о нем по ту сторону гор?

— Государь, они еще не знают, что господин кардинал больше не министр, и поздравляют ваше величество с тем, что у вас на службе крупнейший политический и военный гений нашего века. Взятие Ла-Рошели, о чем господин кардинал поручил мне сообщить герцогу Мантуанскому, венецианской Синьории и его святейшеству Урбану Восьмому, было встречено с радостью в Мантуе, с воодушевлением в Венеции и с признательностью в Риме; точно так же задуманный вами поход в Италию, весьма напугав Карла Эммануила, ободрил всех других государей. Вот письма герцога Мантуанского, венецианского сената и его святейшества, выражающие большое доверие к гению кардинала; каждая из трех держав, заинтересованных в успехе вашего итальянского похода, государь, чтобы посильно содействовать ему, вручила мне векселя для своих банкиров на общую сумму полтора миллиона.

— И на чье имя выданы эти векселя?

— На имя господина кардинала, государь. Остается лишь индоссировать их и получить деньги: эти векселя оплачиваются по предъявлении.

Король взял векселя и внимательно рассмотрел их.

— Полтора миллиона, — сказал он, — и шесть миллионов, занятые им, — вот с чем мы начинаем войну. Все деньги исходят от этого человека, как от него исходит величие и слава Франции.

Тут у Людовика XIII мелькнула внезапная мысль. Он подошел к звонку и вызвал Шарпантье, позвонив два раза.

Шарпантье появился.

— Вы знаете, — спросил король, — у кого господин кардинал занял шесть миллионов, чтобы покрыть первые военные расходы?

— Да, государь, у господина де Бюльона.

— И долго тот заставил себя упрашивать, прежде чем согласился?

— Наоборот, государь, он сам их предложил.

— Как это?

— Господин кардинал пожаловался, что армия маркиза д’Юкзеля рассеялась из-за нехватки денег, присвоенных королевой-матерью, и съестных припасов, не поставленных маршалом де Креки. "Эта армия потеряна", — сказал его высокопреосвященство.

"Что ж, — отозвался господин де Бюльон, — надо набрать другую, только и всего".

"Но с чем?"

"Я дам вам денег на вербовку пятидесяти тысяч человек, да еще миллион золотом в придачу".

"Мне нужен не миллион, мне нужны шесть миллионов".

"Когда?"

"Как можно скорее".

"Сегодня вечером будет не поздно?"

Кардинал рассмеялся.

"Они что, у вас в кармане?" — спросил он.

"Нет, я держу их у Фьёбе, казначея королевской казны; я дам вам ордер к нему, и вы пошлете за ними".

"И каких гарантий вы потребуете, господин де Бюльон?" Господин де Бюльон встал и поклонился его высокопреосвященству.

"Вашего слова, монсеньер", — сказал он.

Кардинал расцеловал его. Господин де Бюльон написал несколько строк на листочке бумаги. Кардинал выразил ему свою признательность. Вот и все.

— Хорошо! Вы знаете, где находится господин де Бюльон?

— Полагаю, в казначействе.

— Подождите.

Сев за бюро кардинала, король написал:

"Господин де Бюльон, мне для моих личных нужд необходима сумма в пятьдесят тысяч франков, которую я не хочу брать из денег, любезно одолженных Вами господину кардиналу. Соблаговолите выдать мне ее, если это возможно. Обязуюсь моим словом вернуть долг в течение месяца.

Благосклонный к Вам

Людовик".

Затем, обернувшись к Шарпантье, спросил:

— Беренген здесь?

— Да, государь.

— Передайте ему эту бумагу, пусть возьмет портшез, отправится к господину де Бюльону и дождется ответа.

Шарпантье взял бумагу и вышел, но почти тотчас же вернулся.

— В чем дело? — спросил король.

— Господин де Беренген отправился; но я хотел сказать вашему величеству, что здесь находится господин де Шарнасе, он прибыл из Западной Пруссии и привез господину кардиналу письмо от короля Густава Адольфа.