Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 30. Парижские могикане. Часть. 1,2

Господин Жакаль, казалось, был чем-то озадачен.

— Странно... — проговорил он. — Все следы одного размера. Может быть, когда похитители проникли в сад, один из них проделал все сам, а двое других его ждали?

— Размер ноги один, но следы принадлежат разным людям, — возразил Сальватор.

— А! А откуда это видно?

— Гвозди на подошве набиты по-разному.

— Верно, клянусь честью! — вскричал г-н Жакаль. — На одном из двух левых ботинков гвозди расположены в виде треугольника. Итак, один из похитителей — масон.

На щеках Сальватора выступил легкий румянец.

Господин Жакаль не заметил или не хотел этого замечать.

— Кроме того, — продолжал Сальватор, — один из двоих хромает на правую ногу; вы сами можете убедиться: один ботинок больше стоптан, чем другой.

— И это верно, — одобрил этот довод г-н Жакаль. — Вы что, были сыщиком?

— Нет, — возразил Сальватор. — Правильнее было бы сказать, что раньше я был охотником.

— Смотрите! — сказал г-н Жакаль.

— Что такое? — спросил Сальватор.

— Вот следы третьего... Следы совсем особенные, не имеющие ничего общего с плоскими подошвами, отпечатки которых мы только что разглядывали. Это следы светского человека, аристократа, богатого сеньора или аббата.

— Богатого сеньора, господин Жакаль!

— Почему вы думаете, что это именно сеньор? Я бы предпочел, чтобы в этом деле был замешан аббат! — признался вольтерьянец Жакаль.

— Как мне ни прискорбно вас огорчить, но от этой мысли вам придется отказаться.

— Почему же?

— Потому что прошли времена аббата де Гонди, когда священники скакали верхом. А господин, оставивший эти следы, — всадник: видите отпечатки шпор на земле?

— Вы правы! — вскричал г-н Жакаль. — Ей-Богу, дорогой мой господин Сальватор, вы не уступаете профессиональному сыщику!

— Я действительно провожу много времени в наблюдениях, — признался Сальватор.

— Теперь помогите мне проследить за этими следами до самого окна.

— О, это отнюдь не сложно.

Отпечатки ботинок и сапог привели Сальватора и г-на Жакаля прямо к окну.

Жюстен шел за ними, перехватывая их взгляды, и с жадностью ловил каждое слово.

Несчастный молодой человек был похож на скупца, лишившегося своего сокровища, с которого он десять лет не сводил глаз, и вот, почти потеряв надежду его отыскать, он видит, что более смышленые друзья напали на след похитителей.

Госпожа Демаре была совершенно сражена; ее неподвижный взгляд ничего не выражал, она безвольно уронила руки.

Под окном следы были более четкие, чем на дорожке и клумбе.

— Кто-то из вас мне сказал, что то ли вы, госпожа Демаре, то ли вы, господин Жюстен, пытались отворить дверь мадемуазель Мины, верно? — спросил полицейский.

Оба в один голос ответили:

— Мы, сударь.

— И дверь оказалась заперта на задвижку?

— Мина имела обыкновение запираться по вечерам, — пояснила г-жа Демаре.

— Значит, к ней проникли через окно? — сказал г-н Жакаль.

— Хм! — недоверчиво откликнулся Сальватор. — Мне кажется, ставень заперт.

— Ну, ставень нетрудно снова прикрыть, — сказал г-н Жакаль.

Он попытался его отворить.

— Так! — промолвил он. — Его не только прикрыли, но и заперли изнутри на крючок.

— Пожалуй, с улицы это было не так просто сделать, а? — спросил Сальватор.

— Вы уверены, что дверь заперта на задвижку? — спросил Жюстена полицейский.

— О, сударь, я дергал ее изо всех сил.

— Может, ее заперли только на ключ?

— Дверь плотно прилегала к косяку не только посредине, но и выше.

— Та-та-та-та-та! — озадаченно пропел г-н Жакаль. — Если ставень заперт на крючок, а дверь — на задвижку, стало быть, здесь побывали очень ловкие мошенники.

Он снова подергал ставень.

— Я знаю только двух людей, способных выйти сквозь закрытые двери и окна, но один из них — в брестской тюрьме, а другой — на тулонской каторге. Иначе я сказал бы: "Это работа Робишона или Жибасье".

— А разве можно выйти через закрытую дверь? — спросил Сальватор.

— Ах, сударь мой, выйти можно даже из такого места, где двери нет вовсе, как доказал одному из моих предшественников покойный господин Латюд. К счастью, это доступно не всем.

Понюхав табаку, он предложил:

— Давайте вернемся в дом, сударыня.

И сам пошел вперед, не задумываясь о том, что вежливость требовала пропустить сначала остальных. Дойдя до комнаты Мины, он остановился и обратился к хозяйке пансиона:

— Должно быть, у вас есть запасные ключи от всех комнат, сударыня?

— Да. Но это бесполезно, если дверь заперта на задвижку.

— Неважно, дорогая госпожа Демаре, вы все-таки принесите ключ!

Хозяйка исчезла и спустя несколько минут вернулась с ключом.

— Пожалуйста! — сказала она, протягивая ключ сыщику.

Господин Жакаль вставил его в замочную скважину и попробовал повернуть.

— Изнутри вставлен другой ключ, — сообщил он, — но замок не заперт на два оборота.

Потом, словно разговаривая сам с собой, прибавил:

— Вот и доказательство, что дверь была заперта снаружи.

— Однако если дверь закрыта и на задвижку, — заметил Сальватор, — как, в таком случае, похитители, будучи снаружи, ее задвинули?

— Сейчас вы это увидите, молодой человек. — Это изобретение Жибасье, — изобретение, которому его автор обязан пятью годами галер вместо десяти: его уличили в повторной краже, но взлома не было. Пошлите за слесарем.

Пришел слесарь с ломом, приподнял дверь.

Дверь поддалась.

Все хотели было войти в комнату.

Господин Жакаль раскинул руки в стороны и никого не пустил.

— Тише! Тише! — сказал он. — Все зависит от первого осмотра. Наше расследование висит на ниточке, — прибавил он с улыбкой, как будто в его последних словах было что-то смешное.

Он вошел в комнату один, осмотрел замок и задвижку.

Кажется, первоначальный осмотр его не удовлетворил.

Он совсем снял очки: очевидно, они только мешали его проницательному взору — остротой зрения г-н Жакаль мог соперничать с рысью. На его губах сейчас же заиграла торжествующая улыбка; большим и указательным пальцами он схватил одному ему заметный предмет, потянул на себя и с победоносным видом поднял вверх.

— А! — радостно воскликнул он. — Я же вам говорил, что наше расследование держится на ниточке. Итак, вот эта ниточка!

Присутствующие увидели обрывок шелковой нитки длиной около пятнадцати сантиметров; она была натянута между засовом и дверной коробкой.

— Дверь была заперта этой ниткой? — спросил Сальватор.

— Да, — отвечал г-н Жакаль, — только нитка была длиной сантиметров в пятьдесят; то, что мы видим, лишь обрывок, о нем забыли.

Слесарь в изумлении следил за г-ном Жакалем.

— Вот это да! — сказал он. — Я-то думал, что знаю все способы, как открыть и закрыть дверь, а, похоже, я в этом деле еще ребенок.