Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 22. Графиня де Шарни. Часть. 1,2,3 1996.

Разумеется, Бийо был не в том настроении, чтобы оставить подобное поведение без объяснений; он стремительно приблизился к незнакомцу; однако, прежде чем фермер успел открыть рот или двинуть рукой, незнакомец подал ему масонский знак, и Бийо на него ответил.

Они не были знакомы, это верно, но они были братьями.

И потом, на незнакомце был такой же костюм федерата, как и на Бийо; правда, по некоторым отличиям в костюме фермер предположил, что перед ним один из тех иноземцев, которые днем сопровождали Анахарсиса Клоотса, представлявшего на празднике депутацию рода человеческого.

После того как незнакомец и Бийо обменялись условным знаком, Бийо и Питу заняли свои места.

Бийо даже кивнул в качестве приветствия, а Питу дружелюбно улыбнулся.

Однако оба они не сводили с незнакомца вопрошающих глаз, и потому он заговорил первым.

— Вы меня не знаете, братья, — начал он, — но я вас знаю.

Бийо пристально взглянул на него, а Питу, более экспансивный, воскликнул:

— Ба! Неужто знаете?

— Я знаю тебя, капитан Питу, — проговорил в ответ иноземец, — я знаю тебя, фермер Бийо.

— Верно, — удивился Питу.

— Что за мрачный вид, Бийо? — продолжал тот. — Неужели оттого, что тебе, победителю Бастилии, куда ты вошел первым, забыли повесить на грудь медаль четырнадцатого июля и воздать сегодня такие же почести, как господам Майяру, Эли и Юлену?

Бийо презрительно ухмыльнулся.

— Если ты меня знаешь, брат, — заметил он, — то тебе должно быть известно, что такая безделица не может опечалить сердце, подобное моему.

— Тогда потому, может быть, что, будучи великодушным, ты так и не сумел противостоять убийцам де Лонэ, Фуллона и Бертье?

— Я сделал все мыслимое, чтобы эти преступления предотвратить, — отвечал Бийо. — Мне не раз являлись во сне жертвы этих преступлений, и ни одной из них не пришло в голову меня упрекнуть.

— Может быть, ты мрачен потому, что после ночи с пятого на шестое октября, вернувшись на ферму, ты увидел амбары пустыми, а земли невспаханными?

— Я богат, — возразил Бийо, — что мне потеря одного урожая?

— В таком случае, — продолжал незнакомец, глядя на Бийо в упор, — это оттого, что твоя дочь Катрин…

— Тише! — схватив незнакомца за руку, остановил его фермер, — не будем об этом говорить.

— Почему же не поговорить, — заметил тот, — если я делаю это затем, чтобы помочь тебе в твоем отмщении?

— Раз так, — побледнев и в то же время улыбаясь, отозвался Бийо, — тогда дело другое, давай поговорим.

Питу забыл про еду и питье; он смотрел на незнакомца широко раскрытыми глазами, будто на колдуна.

— Ну а как ты собираешься мстить? — с улыбкой спросил незнакомец. — Отвечай! Неужели по-мелочному, убийством кого-то одного, как ты уже хотел сделать?

Бийо смертельно побледнел; Питу почувствовал охватившую его дрожь.

— Или ты хочешь преследовать целую касту?

— Да, преследовать целую касту, — подтвердил Бийо, — потому что преступление одного — это преступление всех; господин Жильбер, которому я пожаловался, сказал мне: "Бедный Бийо! То, что с тобой происходит, уже тысячу раз происходило с другими отцами! Чем бы занимались аристократы, если бы в юности не похищали молоденьких крестьянок, а в старости не проедали деньги короля!"

— Так тебе сказал Жильбер?

— А вы с ним знакомы?

Незнакомец улыбнулся.

— Я знаю всех людей, как знаю тебя, Бийо — хозяина фермы Пислё, как знаю Питу — командующего национальной гвардией Арамона, как знаю виконта Изидора де Шарни — землевладельца из Бурсонна, как знаю Катрин.

— Я уже просил тебя не произносить этого имени, брат.

— Почему же?

— Потому что Катрин больше нет.

— Что же с нею сталось?

— Она умерла.

— Да нет же, папаша Бийо! — вмешался Питу. — Она не умерла, потому что…

Он уже готов был сказать: "Потому что я знаю, где она, и вижусь с ней каждый день", однако голосом, не допускавшим возражений, Бийо повторил:

— Она умерла!

Питу кивнул: он понял.

Катрин была, возможно, жива для других, но для собственного отца ее не существовало.

— Так! — произнес незнакомец. — Если бы я был Диогеном, я погасил бы фонарь: кажется, я нашел человека.

Он встал и протянул Бийо руку со словами:

— Брат, давай пройдемся, пока этот славный малый допьет вино и доест колбасу.

— С удовольствием, — ответил Бийо, — я начинаю понимать, что ты хочешь мне предложить.

Подав руку незнакомцу, он обратился к Питу:

— Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.

— Знаете, папаша Бийо, — заметил Питу, — если вас долго не будет, я могу соскучиться! У меня осталось всего полстакана вина, огрызок колбасы да ломтик хлеба.

— Хорошо, мой славный Питу, — промолвил незнакомец, — твой аппетит известен; сейчас тебе принесут то, что поможет тебе скоротать время, пока нас не будет.

И действительно, не успели незнакомец и Бийо исчезнуть за зелеными насаждениями, как на столе Питу появились новый круг колбасы, новый каравай и третья бутылка вина.

Питу ничего не понимал в том, что произошло на его глазах; к его изумлению примешивалось беспокойство.

Однако и изумление и беспокойство, как, впрочем, и любое другое волнение, только разжигали аппетит Питу.

Итак, под действием изумления, а особенно беспокойства Питу испытал непреодолимое желание отдать должное принесенному угощению и набросился на еду с уже знакомым нам рвением. Он был занят ужином, когда Бийо вернулся один, молча подошел к столу и сел напротив Питу. Лицо фермера будто светилось изнутри чувством, похожим на радость.

— Ну, что нового, папаша Бийо? — спросил Питу.

— А то, что завтра ты поедешь домой без меня, Питу.

— А как же вы? — спросил капитан национальной гвардии.

— Я? — переспросил Бийо. — Я остаюсь.

Если наши читатели не возражают, мы перенесемся на неделю вперед после описанных нами событий, чтобы встретиться с некоторыми из наиболее значительных действующих лиц нашей истории, не только сыгравших роль в прошлом, но и тех, кому еще предстоит сыграть роль в будущем. Мы приглашаем читателей последовать вместе с нами к фонтану на улице Платриер, где мы уже встречались с Жильбером в те времена, когда он юношей жил у Руссо и бегал к фонтану, чтобы размочить в воде черствый хлеб. Оказавшись на месте, мы подождем там одного человека — он скоро должен появиться — и последуем за ним. Мы его узнаем, но не по костюму федерата: ведь после того как сто тысяч депутатов, присланных со всей Франции, разъехались по домам, этот костюм привлекал бы к себе слишком пристальное внимание, а наш герой его избегает, — мы узнаем его по уже знакомому платью богатого фермера из окрестностей Парижа.