Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 18. Джузеппе Бальзамо. Часть 1,2,3 1994

— Раз вы так любите разъезжать в карете, — ядовито заметила Тереза, — отчего же вы не заработаете на нее, как господин де Вольтер?

— Ну-ну! — проворчал Руссо.

— Конечно! Вы любите повторять, что так же талантливы, как и он.

— Я этого никогда не говорил, слышите? — крикнул Руссо, разозлившись на жену. — Я говорю, что… Ничего я не говорю!

Радость его в ту же минуту улетучилась, как бывало всякий раз, когда он слышал имя своего врага.

К счастью, в эту минуту вошел г-н де Жюсьё.

Он был напомажен, напудрен, свеж, словно сама весна. На нем был прекрасный костюм из толстого индийского атласа в рубчик, красно-серого цвета, камзол из светло-лиловой тафты, белоснежные шелковые чулки, а золотые сверкающие пряжки довершали этот странный наряд.

Когда он вошел к Руссо, комната наполнилась таким благоуханием, что Тереза стала вдыхать воздух, не скрывая восхищения.

— До чего вы нарядны! — проговорил Руссо, предостерегающе взглянув на Терезу и мысленно сравнивая свой скромный туалет и объемистое снаряжение с элегантным костюмом г-на де Жюсьё и его огромным экипажем.

— Да нет, просто я боюсь жары, — отвечал разряженный ботаник.

— А как же роса в лесу? И что будет с вашими чулками, если мы будем собирать травы в болоте?..

— Ну что вы, зачем? Мы выберем другое место.

— А как же болотные мхи? Мы, стало быть, не сможем ими сегодня заняться?

Не будем об этом думать, дорогой собрат.

— Похоже, вы собрались на бал или к дамам.

— Отчего не оказать почтение и не надеть шелковые чулки ради дамы по имени Природа? — несколько смутившись, 20-380 отвечал г-н де Жюсьё. — Ведь это любовница, которая стоит того, чтобы ради нее понести убытки, не так ли?

Руссо не стал спорить. Как только г-н де Жюсьё упомянул о природе, Руссо сейчас же согласился, что оказать ей слишком много чести просто невозможно.

А Жильбер, несмотря на свой стоицизм, смотрел на г-на де Жюсьё не без зависти. С тех пор как он увидел так много элегантных юношей, врожденное превосходство которых еще более подчеркивал их туалет, он понял преимущество элегантности. Он говорил себе, что атлас, батист, кружева только усилили бы очарование его молодости. Если бы вместо своего теперешнего костюма он надел такой, как у г-на де Жюсьё, Андре, вне всякого сомнения, обратила бы на него внимание.

Пара отличных датских лошадей бежала рысью. Спустя час после отъезда ботаники уже спускались к Буживалю и поворачивали налево на дорогу в Шатенье.

Эта прогулка в наши дни была бы просто восхитительна; в те времена она была, по крайней мере, так же хороша, потому что часть склона, открывшаяся взору наших путешественников, была засажена лесом еще при Людовике XIV и оставалась предметом неусыпных забот короля с тех пор, как он полюбил бывать в Марли.

Каштаны, фантастических очертаний, с шероховатой корой и огромными ветвями, напоминали то змею, кольцами обвившую ствол, то быка, опрокинутого мясником на стол и исходящего черной кровью. Яблони стояли будто в белой пене. Огромные кусты орешника были в этот июньский день желтовато-зелеными, но скоро листья их должны были стать зеленовато-голубыми. Местность была безлюдна; живописный косогор уходил под тенистые деревья и вновь показывался под матовой голубизной неба. Величественная, но в то же время привлекательная и меланхоличная природа привела Руссо в состояние неизъяснимого восхищения.

А Жильбер был спокоен, но печален. Вся его жизнь заключалась в одной-единственной фразе: "Андре переезжает из садового павильона в Трианон".

На вершине склона, по которому ботаники поднимались пешком, возвышалось квадратное здание стены замка Люсьенн.

Вид павильона, из которого он сбежал, изменил течение мыслей Жильбера. Он вернулся к менее приятным воспоминаниям, в которых, правда, не было места страхам. Ведь он шагал сзади, а впереди него шли два его покровителя, и поэтому он чувствовал себя вполне уверенно. Он смотрел на Люсьенн, как потерпевший крушение разглядывает с берега песчаную отмель, на которой разбилось его судно.

Руссо шел с небольшой лопаткой в руке. Он начал поглядывать под ноги, г-н де Жюсьё — тоже. Правда, первый искал растения, а второй берег чулки от росы.

— Восхитительный lepopodium! — сказал Руссо.

— Очаровательный, — согласился г-н де Жюсьё, — однако давайте пойдем дальше, хорошо?

— А вот lyrimachia fenella! Ее вполне можно было бы взять. Взгляните!

— Берите, если вам так нравится.

— Вот как! Разве мы не за этим пришли сюда?

— Вы правы… Однако я полагаю, что вон там, на плоскогорье, мы найдем еще лучше.

— Как вам будет угодно… Идемте.

— Который теперь час? — спросил г-н де Жюсьё. — Я так торопился, что забыл часы.

Руссо достал из жилетного кармана большие серебряные часы.

— Девять, — ответил он.

— Не отдохнуть ли нам немного? Вы ничего не имеете против? — предложил г-н де Жюсьё.

— Вы неважный ходок! Вот что значит собирать травы в тонких туфлях и шелковых чулках.

— Я, знаете ли, проголодался.

— Ну что ж, давайте позавтракаем… Деревня всего в четверти льё отсюда.

— Да нет, что вы!

— Почему же нет? Или у вас есть завтрак в карете?

— Взгляните вон туда, в лесную чащу, — предложил г-н де Жюсьё, указывая рукой вдаль.

Руссо приподнялся на цыпочки и приставил козырьком руку к глазам.

— Ничего не вижу, — обронил он.

— Как, неужели вы не видите крышу небольшого деревенского домика? На крыше флюгер, а соломенные стены выкрашены в белый и красный цвет, наподобие шале.

— Да, теперь вижу: небольшой новый домик.

— Ну да, вроде беседки.

— Так что же?

— А то, что нас там ожидает обещанный мною скромный завтрак.

— Ну хорошо, — сдался Руссо. — вы хотите есть, Жильбер?

Жильбер оставался безразличен во время их спора. Машинально сорвав цветок вереска, он отвечал:

— Как вам будет угодно, сударь.

— В таком случае идемте, — подхватил г-н де Жюсьё. — Кстати, нам ничто не мешает собирать по пути растения.

— Ваш племянник, — заметил Руссо, — охотнее, чем вы, занимается ботаникой. Я собирал вместе с ним растения в лесах Монморанси. Мы были вдвоем. Он быстро отыскивает то, что нужно; правильно собирает, отлично классифицирует.

— Послушайте: он молод, ему еще нужно составить себе имя.

— Разве у него не то же имя, что у вас, уже вполне известное? Ах, дорогой собрат, вы собираете растения как любитель!

— Не будем ссориться, дорогой философ. Взгляните, какой прекрасный plantago monanthos. Разве у вас есть такие в вашем Монморанси?

— Нет! — воскликнул Руссо. — Я тщетно искал его, доверившись Турнефору… Да, в самом деле, великолепный экземпляр.

— Какой дивный павильон! — заметил Жильбер, переходя из арьергарда в авангард.