Александр Дюма - А. Дюма - Собрание сочинений. Том 14. Граф де Монте-Кристо Часть. 1,2,3

"Ни зги не видно, — проговорил ювелир уже за дверью. — Куда мне повернуть, направо или налево?"

"Направо, — сказал Кадрусс, — с пути не собьетесь, дорога с обеих сторон обсажена деревьями".

"Вижу, вижу", — донесся издали слабый голос.

"Да закрой же дверь! — сказала Карконта. — Я не выношу открытых дверей, когда гремит гром".

"И когда в доме имеются деньги, верно?" — отвечал Кадрусс, дважды поворачивая ключ в замке.

Он подошел к шкафу, вновь достал мешок и бумажки, и оба принялись в третий раз пересчитывать свое золото и ассигнации.

Я никогда не видел такой алчности, какую выражали эти два лица, освещенные тусклой лампой. Особенно отвратительна была женщина; лихорадочная дрожь, которая всегда ее трясла, еще усилилась, и без того бледное лицо сделалось мертвенным, ввалившиеся глаза пылали.

"Для чего ты ему предлагал переночевать здесь?" — спросила она глухим голосом.

"Да… для того, чтобы избавить его от тяжелого пути в Бокер", — вздрогнув, ответил Кадрусс.

"Ах, вот что, — сказала женщина с непередаваемым выражением, — а я-то вообразила, что не для этого".

"Жена, жена! — воскликнул Кадрусс. — Откуда у тебя такие мысли и почему ты не держишь их про себя?"

"Что ни говори, — сказала Карконта, помолчав, — а ты не мужчина".

"Это почему?" — спросил Кадрусс.

"Если бы ты был мужчина, он бы не ушел отсюда".

"Жена!"

"Или не дошел бы до Бокера".

"Жена!"

"Дорога заворачивает, и он не знает другой дороги, а вдоль канала есть тропинка, которая срезает путь".

"Жена, ты гневишь Бога. Вот, слышишь?"

Всю комнату озарила голубоватая молния, одновременно раздался ужасающий удар грома и медленно замирающие раскаты, казалось, неохотно стали удаляться от проклятого дома.

"Господи!" — сказала, крестясь, Карконта.

В ту же минуту, посреди жуткой тишины, которая обычно следует за ударом грома, послышался стук в дверь.

Кадрусс с женой вздрогнули и в ужасе переглянулись.

"Кто там?" — крикнул Кадрусс, вставая с места, и, сгребя в кучу золото и бумажки, разбросанные по столу, прикрыл их обеими руками.

"Это я!" — ответил чей-то голос.

"Кто вы?"

"Да я же! Ювелир Жоаннес!"

"Ну вот! А еще говорил, что я гневлю Господа!.. — заявила с гнусной улыбкой Карконта. — Сам Господь вернул его к нам".

Кадрусс, бледный и дрожащий, упал на стул.

Карконта, напротив, встала и твердыми шагами пошла отворять.

"Входите, дорогой господин Жоаннес", — сказала она.

"Право, — сказал ювелир, весь мокрый от дождя, — можно подумать, что сам черт мешает мне вернуться сегодня в Бокер. Из двух зол надо выбирать меньшее, господин Кадрусс: вы предложили мне гостеприимство, я принимаю его и возвращаюсь к вам ночевать".

Кадрусс пробормотал что-то, отирая пот со лба.

Карконта, впустив ювелира, дважды повернула ключ в замке.

Ювелир, войдя, окинул комнату испытующим взглядом, но там не было ничего, что могло бы вызвать в нем подозрения или же укрепить их.

Кадрусс все еще прикрывал обеими руками бумажки и золото. Карконта улыбалась гостю насколько могла приветливее.

"Ага, — сказал ювелир, — вы, по-видимому, все еще боялись, не просчитались ли, если после моего ухода опять стали пересчитывать свое богатство?"

"Да нет, — сказал Кадрусс, — но самый случай, который дал нам его, настолько неожиданный, что мы никак не можем поверить нашему счастью, и если у нас перед глазами не лежит вещественное доказательство, то нам все еще кажется, что это сон".

Ювелир улыбнулся.

"Ночует у вас тут кто-нибудь?" — спросил он.

"Нет, — отвечал Кадрусс, — это у нас не заведено; до города недалеко, и на ночь у нас никто не остается".

"Значит, я вас очень стесню?"

"Да что вы, сударь! — любезно сказала Карконта. — Нисколько не стесните, уверяю вас".

"Где же вы меня поместите?"

"В комнате наверху".

"Но ведь это ваша комната?"

"Это не важно; у нас есть вторая кровать в комнате рядом с этой".

Кадрусс удивленно взглянул на жену.

Ювелир стал напевать какую-то песенку, греясь у камина, куда Карконта подбросила охапку хвороста, чтобы гость мог обсушиться.

Тем временем она расстелила на краю стола салфетку и поставила на него остатки скудного обеда и яичницу.

Кадрусс снова спрятал ассигнации в бумажник, золото в мешок, а все вместе — в шкаф. Он в мрачном раздумье ходил взад и вперед по комнате, время от времени поглядывая на ювелира, который в облаке пара стоял у камина и, пообсохнув с одного бока, поворачивался к огню другим.

"Вот! — сказала Карконта, ставя на стол бутылку вина. — Если угодно, можете приниматься за ужин".

"А вы?" — спросил Жоаннес.

"Я ужинать не буду", — отвечал Кадрусс.

"Мы очень поздно обедали", — поспешила добавить Карконта.

"Так мне придется ужинать одному?" — спросил ювелир.

"Мы будем вам прислуживать", — ответила Карконта с готовностью, какой она никогда не проявляла даже по отношению к платным посетителям.

Время от времени Кадрусс бросал на нее быстрый, как молния, взгляд.

Гроза все еще продолжалась.

"Слышите, слышите? — сказала Карконта. — Право, хорошо сделали, что вернулись".

"Но если, пока я ужинаю, буря утихнет, я все-таки пойду", — сказал ювелир.

"Это мистраль, — сказал, покачивая головой, Кадрусс, — это протянется до завтра".

И он тяжело вздохнул.

"Ну что делать, — сказал ювелир, садясь к столу, — тем хуже для тех, кто сейчас в пути".

"Да, — отвечала Карконта, — они проведут плохую ночь".

Ювелир принялся за ужин, а Карконта продолжала оказывать ему всяческие услуги, как подобает внимательной хозяйке; она, всегда такая сварливая и своенравная, была образцом предупредительности и учтивости. Если бы ювелир знал ее раньше, такая разительная перемена, конечно, удивила бы его и не могла бы не возбудить в нем подозрений. Что касается Кадрусса, то он продолжал молча шагать по комнате и, казалось, избегал даже смотреть на гостя.

Когда тот поужинал, Кадрусс пошел открыть дверь.

"А гроза как будто проходит", — сказал он.

Но в эту минуту, словно чтобы показать, что он ошибается, оглушительный раскат грома потряс весь дом; порыв ветра вместе с дождем ворвался в дверь и потушил лампу.

Кадрусс снова запер дверь; его жена угольком из догоравшего камина зажгла свечу.

"Вы, должно быть, устали, — сказала она ювелиру, — я постлала чистые простыни, идите наверх и спите спокойно".

Жоаннес подождал еще немного, чтобы посмотреть, не утихает ли буря, и, убедившись, что гроза и дождь только усиливаются, пожелал хозяевам спокойной ночи и ушел наверх.

Он шел по лестнице над моей головой, и я слышал, как ступеньки скрипели под его ногами.

Карконта проводила его алчным взглядом, тогда как Кадрусс, напротив, стоял к нему спиной и даже не смотрел в его сторону.