Александр Дюма - Дюма. Том 05. Графиня де Монсоро

Бюсси глазом не моргнул.

— Что с тобой? — сказал герцог. — Разве ты не видел?

— Чего?

— Что Шомберг, Келюс и Можирон пожимали плечами, слушая твои оправдания.

— Да, — с полным спокойствием отвечал Бюсси, — я это отлично видел.

— Ну и что?

— Неужели вы думаете, что я способен перерезать горло себе подобным или почти себе подобным в церкви? Для этого я слишком хороший христианин.

— А, коли так, все прекрасно, — сказал удивленный герцог, — мне-то показалось, что ты этого не заметил или не пожелал заметить.

Бюсси, в свою очередь, пожал плечами и при выходе из собора отвел принца в сторону.

— Мы идем к вам, не правда ли, ваше высочество? — спросил он.

— Немедленно. У тебя должны быть интересные новости для меня.

— Да, несомненно, ваше высочество, и даже такие, о которых, я уверен, вы и не подозреваете.

Герцог удивленно посмотрел на Бюсси.

— Да, да, — сказал Бюсси.

— Ну хорошо, позволь мне только распрощаться с королем, и я к твоим услугам.

Герцог отправился к королю просить позволения покинуть его свиту, и король, в силу особой милости Богоматери, несомненно расположенный к терпимости, даровал своему брату позволение уехать в Париж, когда ему заблагорассудится.

Герцог поспешно возвратился к Бюсси и вместе с ним закрылся в одной из комнат, отведенных ему в гостинице.

— Ну вот мы и одни, мой друг, — сказал он, — теперь садись и расскажи мне о своих похождениях. Ты знаешь, я ведь считал тебя мертвым.

— Вполне в это верю, ваше высочество.

— Представь, весь двор, прослышав о твоем исчезновении, на радостях разоделся в белое, и немало людей вздохнули свободно впервые с того дня, когда ты научился держать шпагу. Но не в этом дело. Давай рассказывай! Ведь ты меня покинул, чтобы следить за прекрасной незнакомкой. Кто же эта женщина и чего я могу от нее ждать?

— Вы пожнете то, что посеяли, ваше высочество, то есть стыд и позор!

— Что такое? — воскликнул герцог, более пораженный загадочным смыслом этих слов, чем их непочтительностью.

— Вы слышали, ваше высочество, — с ледяным спокойствием ответил Бюсси, — и мне нет необходимости повторять.

— Объяснитесь, сударь, и оставьте загадки и анаграммы Шико.

— О, нет ничего легче, ваше высочество, для этого мне достаточно обратиться к вашей памяти.

— Но кто эта женщина?

— Думаю, что вы ее узнали.

— Так это была она! — воскликнул герцог.

— Да, ваше высочество.

— Ты ее видел?

— Да.

— Она с тобой говорила?

— Конечно. Не говорят только призраки. А что, разве у вашего высочества были основания считать ее мертвой или надеяться на ее смерть?

Герцог побледнел и замер, словно раздавленный тяжестью слов того, кто, казалось, должен был бы вести себя как подобает придворному.

— Ну да, ваше высочество, — продолжал Бюсси, — хотя вы и толкнули молодую девушку благородного происхождения на мученическую смерть, все же она избежала погибели. Однако подождите вздыхать с облегчением и не думайте, что вы уже оправданы, ибо, сохранив свою жизнь, она попала в беду большую, чем смерть.

— Что с ней случилось? — спросил герцог, дрожа всем телом.

— С ней случилось то, ваше высочество, что один господин спас ей и честь, и жизнь, но этот человек заставил заплатить за свою услугу такой ценой, что лучше бы он ее не оказывал.

— Ну-ну, договаривай!

— Диана де Меридор, чтобы избежать уже протянутых к ней рук герцога Анжуйского, любовницей которого она не хотела стать, бросилась в объятия человека, который ей ненавистен.

— Что ты сказал?!

— Я сказал, что Диана де Меридор нынче зовется госпожой де Монсоро.

При этих словах обычно бледное лицо герцога побагровело так сильно, что казалось, кровь вот-вот брызнет у него из глаз.

— Силы небесные! — зарычал разъяренный принц. — Неужели это правда?

— Да, черт побери, раз это говорю я, — высокомерно ответил Бюсси.

— Я не то хотел сказать, — поправился принц, — я не сомневаюсь в вашей правдивости, Бюсси, я только спрашиваю себя: возможно ли, чтобы один из моих дворян, какой-то Монсоро, дерзнул похитить у меня женщину, которую я почтил своим расположением!

— А почему нет? — сказал Бюсси.

— И ты бы сделал то же самое?

— Я сделал бы лучше, ваше высочество; я предупредил бы вас, что вашей чести грозит опасность.

— Послушай, Бюсси, — сказал герцог, снова обретая спокойствие, — ты понимаешь, мой милый, что я не оправдываюсь.

— И допускаете ошибку, ваше высочество: во всех случаях, когда затронута честь, вы не более чем дворянин.

— Ну хорошо, вот поэтому я и прошу тебя быть судьей господина де Монсоро.

— Меня?

— Да, тебя, и сказать мне: разве он не вел себя по отношению ко мне как предатель, вероломный предатель?

— По отношению к вам?

— Да, ко мне — ведь мои намерения были ему известны.

— А в намерения вашего высочества входило…

— Добиться расположения Дианы, я не отрицаю.

— Добиться расположения?

— Да, но ни в коем случае не прибегать к насилию.

— Таковы были ваши намерения, ваше высочество? — сказал Бюсси с иронической улыбкой.

— Несомненно, и эти намерения я сохранял до последней минуты, хотя господин де Монсоро возражал против них со всей убедительностью, на какую он способен.

— Ваше высочество! Что я слышу? Этот субъект подбивал вас обесчестить Диану?

— Да.

— Он давал вам такие советы?

— Он мне писал письма. Хочешь, я покажу тебе его письмо?

— О! — воскликнул Бюсси. — Возможно ли это?

— Подожди секунду, ты сам все увидишь.

И герцог бросился за шкатулкой, которая всегда находилась в его кабинете под охраной пажа, вынул оттуда письмо и протянул Бюсси.

— Читай! — сказал он. — Раз уж ты сомневаешься в слове твоего принца.

Бюсси с сомнением дрожащей рукой взят письмо и прочел: “Монсеньер!

Пусть Ваше высочество успокоится: похищение пройдет беспрепятственно, так как сегодня вечером юная особа выезжает на неделю к тетке, которая живет в Людском замке. Я беру на себя все, и Вам не о чем беспокоиться. Ну, а девичьи слезы, поверьте мне, высохнут, как только девица окажется в присутствии Вашего высочества. А пока что… я действую… и нынче вечером… она будет в замке Боже.

Вашего высочества покорнейший слуга Бриан де Монсоро".

— Ну что ты на это скажешь? — спросил принц, после того как Бюсси дважды прочитал письмо.

— Скажу, что вам хорошо служат, ваше высочество.

— То есть, напротив, что меня предают.

— Да, верно, я забыл, что было потом.

— Обмануть меня! Мерзавец! Он заставил меня поверить в смерть женщины…

— … которую он у вас украл. Действительно, подлый поступок, — заметил Бюсси, не скрывая иронии. — Но у господина де Монсоро есть оправдание — он полюбил.