Александр Дюма - Дюма. Том 05. Графиня де Монсоро

Графу ничего другого не оставалось, как повиноваться.

Друзья, явившиеся навестить Бюсси, застали его уже в постели.

Весь следующий день Реми провел у изголовья больного. Он выступал в двух качествах — врачевателя тела и целителя души. Для тела у него были освежающие напитки, для души — слова сердечного участия.

13*

Но через сутки, в тот самый день, когда господин де Гиз явился в Лувр, Бюсси увидел, что Реми возле него нет.

“Он устал, — подумал Бюсси, — это вполне естественно. Бедный мальчик! Ему так нужны воздух, солнце, весна. К тому же его, несомненно, ожидает Гертруда. Правда, Гертруда всего лишь служанка, но она его любит… Служанка, которая любит, стоит больше королевы, которая не любит”.

Так прошел весь день. Реми все не возвращался, но именно поэтому Бюсси особенно хотелось его видеть. В нем поднималось раздражение против бедного лекаря.

— Эх, — в который раз вздохнул он, — а я-то верил, что еще существуют признательность и дружба! Нет, больше я ни во что не хочу верить!

К вечеру, коща улицы стали наполняться шумной толпой народа, когда наступившие сумерки уже мешали ясно различать предметы в комнате, Бюсси услышал многочисленные и очень громкие голоса в прихожей.

Вбежал насмерть перепуганный слуга:

— Ваше сиятельство, там герцог Анжуйский.

— Пусть войдет, — ответил Бюсси, нахмурившись при мысли, что его господин проявляет о нем заботу, в то время как ему противна даже любезность.

Герцог вошел. В комнате Бюсси не было света: больному сердцу милы потемки, ибо они населяют его призраками.

— Тут слишком темно, Бюсси, — сказал герцог. — Это должно наводить на тебя тоску.

Бюсси молчал, отвращение сковывало ему уста.

— Ты так серьезно болен, — продолжал герцог, — что не можешь мне ответить?

— Я действительно очень болен, ваше высочество, — пробормотал Бюсси.

— Значит, поэтому ты не был у меня эти два дня? — сказал герцог.

— Да, ваше высочество, — подтвердил Бюсси.

Герцог, задетый краткостью ответов, сделал несколько кругов по комнате, разглядывая выступавшие из мрака скульптуры и щупая обивку.

— Ты неплохо устроился, Бюсси, по крайней мере, на мой взгляд, — заметил он.

Бюсси не отвечал.

— Господа, — обратился герцог к своей свите, — обождите меня в соседней комнате. Решительно, мой бедный Бюсси серьезно болен. Почему же не позвали Мирона? Лекарь короля не может быть слишком хорош для Бюсси.

Один из слуг Бюсси покачал головой, герцог заметил это движение.

— Послушай, Бюсси, у тебя какое-нибудь горе? — спросил он почти заискивающим тоном.

— Не знаю, — ответил граф.

Герцог приблизился к нему, подобный тем отвергаемым влюбленным, которые, по мере того как их отталкивают, становятся все мягче и нежнее.

— Ну что же это такое? Поговори же со мной, наконец, Бюсси! — воскликнул он.

— О чем я могу с вами говорить, ваше высочество?

— Ты сердишься на меня, да? — герцог понизил голос.

— Сержусь? За что? К тому же на принцев не сердятся — какой в этом прок?

Герцог замолчал.

— Однако, — продолжал Бюсси, — мы даром теряем время на всякие околичности. Перейдемте к делу, ваше высочество.

Герцог посмотрел на Бюсси.

— Я вам нужен, не так ли? — спросил тот с жесткой прямотой.

— Господин де Бюсси!

— Э! Конечно же, я вам нужен. Думаете, я поверил, что вы пришли навестить меня из дружбы? Нет, клянусь Богом, нет! Ведь вы никого не любите.

— О! Бюсси! Как ты можешь говорить мне такое!

— Хорошо, покончим с этим. Я слушаю вас, ваше высочество. Что вам нужно? Если ты принадлежишь принцу и этот принц притворяется до такой степени, что называет тебя “мой друг”, то, очевидно, надо быть ему благодарным за это притворство и пожертвовать ему всем, даже жизнью! Говорите!

Герцог покраснел, но было темно, и никто не увидел его смущения.

— Мне ничего от тебя не нужно, Бюсси, — сказал он, — и напрасно ты думаешь, что я пришел с каким-то расчетом! Я просто хотел взять тебя с собой прогуляться немного по городу. Ведь погода такая чудесная! И весь Париж взволнован тем, что нынче вечером будут записывать в члены Лиги.

Бюсси поглядел на герцога.

— Разве у вас нет Орильи? — спросил он.

— Какой-то лютнист!

— О! Ваше высочество! Вы забываете про остальные его таланты. Мне казалось, что он выполняет у вас и другие обязанности. Да и помимо Орильи у вас есть еще десяток или дюжина дворян: я слышу их шаги в моей прихожей.

Портьера на дверях стала медленно отодвигаться.

— Кто там? — высокомерно спросил герцог. — Кто смеет без предупреждения входить в комнату, где нахожусь я?

— Это я, Реми, — ответил Одуэн и уверенно, не проявляя ни малейших признаков смущения, вошел в комнату.

— Что это еще за Реми? — спросил герцог.

— Реми, ваше высочество, — ответил молодой человек, — лекарь.

— Реми больше чем лекарь, ваше высочество, — добавил Бюсси, — он мой друг.

— А! — произнес задетый этими словами герцог.

— Ты слышал желание его высочества? — спросил Бюсси, готовый встать с постели.

— Да, чтобы вы сопровождали его высочество, но…

— Но что? — сказал герцог.

— Но вы, господин граф, не будете сопровождать его высочество, — продолжал Одуэн.

— Это еще почему? — с вызовом спросил Франсуа.

— Потому, что на улице слишком холодно.

— Слишком холодно? — переспросил герцог, пораженный тем, что ему возражают.

— Да, слишком холодно. И поэтому я, отвечающий за здоровье господина де Бюсси перед его друзьями и особенно перед самим собой, запрещаю ему выходить.

Несмотря на эти слова, Бюсси все же поднялся на постели, но Реми взял его руку и многозначительно пожал ее.

— Прекрасно, — сказал герцог. — Если прогулка столь опасна для вашего здоровья, оставайтесь.

И Франсуа в крайнем раздражении сделал два шага к двери.

Бюсси не шевельнулся.

Герцог снова возвратился к кровати.

— Так, значит, решено — ты не хочешь рисковать?

— Вы же видите, ваше высочество, — ответил Бюсси, — мой лекарь запрещает мне.

— Тебе следовало бы позвать Мирона: это опытный врач.

— Ваше высочество, я предпочитаю врача-друга врачу-ученому, — возразил Бюсси.

— В таком случае прощай.

— Прощайте, ваше высочество.

И герцог удалился.

Как только он покинул дворец Бюсси, Реми, провожавший его взглядом до самого выхода, бросился к больному.

— А теперь, сударь, вставайте, пожалуйста, и как можно скорее.

— Зачем?

— Чтобы отправиться на прогулку со мной. В комнате слишком жарко.

— Но ты только что говорил герцогу , что на улице слишком холодно.

— С тех пор как он ушел, погода переменилась.

— Значит?.. — сказал, приподнимаясь, заинтересованный Бюсси.