Виктор Ардов - С подлинным верно

— «Еще» — вы говорите?.. Значит, вы надеетесь, что это будет налажено? Тогда поделитесь с нами: когда такое может произойти? Почему? Благодаря чьим стараньям, хлопотам?.. Когда? А? Почему вы молчите?..

Торопов втянул в себя воздух даже с каким-то храпом…

От этого храпа он и проснулся у себя в номере (храпел, естественно, он сам). Поспешно приподнялся, опершись на локоть, и выпученными глазами огляделся.

— Черт те что!.. Ну и сон! — хрипло произнес «представитель центра». — Какой-то кошмар!.. Кошмарная комиссия…

Циферблат будильника показывал 3 часа 15 минут.

Ну да, автору известно, что «сон» — банальный прием для фельетона. Но все то, что нужно эстраде, только во сне и можно увидеть. Уверяю вас, товарищ читатель.

Ниже приводится распорядок рабочего дня писателя Прохора Втиральникова. Только одного дня. И отнюдь не исключительного, а рядового, так сказать…

Довольно позднее утро. Пробуждение.

Семь минут спустя — первый телефонный разговор:

— Аллё, квартира Совкова? Попрошу Евгения Исидоровича. Кто его спрашивает? Втиральников. Что? Спит? А когда думает вставать? Не знаете?.. А вы его спросите!.. Будить не хотите?.. Н-да… ну ладно: позвоню потом…

Неудача делает нашего героя более энергичным, и он с прогрессирующим вдохновением отдается привычному занятию: набирает на телефонном диске номер за номером:

— Игнат? Здорово, Игнат! Я говорю… ну да, Втиральников Прохор. Не знаешь: что там решили вчера на президиуме? План издательства утвердили? Не утвердили? Не утверждали? А что утверждали?.. Как, как, как? Детские ясли? Ну, это мне неинтересно… Прошу тебя, друг: как только утвердят, ты — того: позвони мне сразу. Ну есть. Есть. Есть. Ну есть. Есть!..

Васька? Привет, Васька! Что там слышно насчет нашего сценария? Рассмотрели? Не рассмотрели? Не рассматривали? Ага. Ну, когда рассмотрят, ты того — позвони мне сразу. Ну есть. Есть. Ну есть. Пока.

Аделаида Федоровна?.. Втиральников беспокоит… Хотелось бы получить от вас советик: не пора ли мне уже подкинуть этак маленькую заявочку на мою повесть «Городовой в горах»? А? Пора? Ладно! Завтра подкинем. Приветик. Есть. Ну есть.

Аллё! Крынкин? Здоров, Крынкин! Что там насчет вашего альманаха? Как, как ты говоришь?.. Что?! Я опоздал?! Уже опоздал! Как же так вышло?.. Когда же утвердили? А? Что? Прости, а что, Виталий Викентьевич был там? Да? Выступал? И что? Что сказал?.. Как?! Так. Понял. Спасибо. Что ж, спасибо… Вот я только немножко позабыл: ваш альманах в какую систему входит? Ну какое издательство вас издает? Что? Собственное издательство? Значит, если жаловаться на решение вашей коллегии?.. Неужели— прямо в министерство?.. Теперь вообще права на местах расширяются… Но я ведь такой: я куда угодно дойду. Я ведь жалобами могу и засыпать. Ага. Они еще меня не знают… Нет, еще не бушую, но буду бушевать! Как?.. Ну это другое дело. Рукопись будет завтра.

Татьяна, убирай яичницу: не желаю я есть холодную вашу стряпню! Мало ли что остыла!.. Я тоже не дурака валял, а работал… Аллё! Аллё!.. Не подходят… Рано еще… Тогда вот что… Павлик, принеси мне телефонную книжку, которая у меня на столе в кабинете… Если отец велит, надо идти сразу! Сразу, я говорю!.. Аллё, это — театр имени Еврипида? Попрошу главного режиссера. На репетиции? А что он репетирует? Как, как, как?.. Какую еще «Лисистрату»? Кто написал? Переводная? Ага. А перевел кто? Почему не знаете? Ну и что же, что дежурный вахтер… Раз вы здесь работаете, должны знать! Скажите: а там на доске репетиций не видно, собираются ли у вас репетировать пьесу «Выпь кричит»? Я говорю: «Выпь кричит». Выпь! Выпь, я говорю!.. Выпь. Ну что вы не знаете: такая есть болотная птица, еще с длинным носом… Выпь, я говорю!.. Тьфу ты, чтоб тебя!.. Кладите трубку, я позвоню потом…

Ага! Принес книгу? Ну-ка, какой телефон у этого товарища… Та-ак… Набрали… Соединили! Отлично!.. Простите, могу я попросить Аполлинария Антиповича? Вы?.. Вот радость-то! Ну кто может радоваться общению с вами: конечно — я, ваш старый друг Втиральников. Да, он. То есть я. Да. Ну что, голубчик, не замучили ли еще вас рецензии? Вы еще живы? А что, если нам с вами устроить, так сказать, детский крик на лужайке? А? Часиков этак в шесть махнем-ка мы с вами в ресторанчик, примем внутрь чего полагается, съедим по куску хорошо зажаренного мяса… А? А? А?.. Ну что там — работа! Работа в лес не убежит! Поедем, дружище! Ей-богу!.. А? А? Ну вот и отлично! Значит, ровно в полшестого я за вами заезжаю, и мы… Ну есть. Есть. Есть. Ну есть. До вечера.

Не желая обременять читателя, опускаем остальные семнадцать телефонных разговоров, последовавших один за другим. Переходим сразу к 12 часам пополудни, когда Втиральников проследовал в свой кабинет. Творческий процесс продолжался до 13 часов 4 минут и был прерван сообщением, что приехал шофер собственной машины Втиральникова; приехал и ждет указаний хозяина. В 13. И Втиральников вышел в переднюю, где сидел шофер. Беседу хозяина и шофера мы воспроизводим:

— Здравствуйте, Прохор Николаевич.

— Привет… Что же ты, братец? Я тебе вчера сказал, когда приезжать? К одиннадцати, а ты…

— Свечи заели, Прохор Николаевич. Пришлось менять.

— Все равно — надо укладываться в сроки. Вот так. Теперь, значит, ты поедешь по этому адресу и отвезешь этой гражданке, которая здесь обозначена, коробку подарочных духов… Татьяна, где духи? С чего это ты взяла, что я их тебе купил?.. Ну так давай сюда! Вот. Осторожнее, Саша, это — дорогая вещь. Хрупкая. Смотри, чтобы не разбилась, не разлилась… Да, вот еще что: там, возможно, будут спрашивать — от кого ты? Не говори ни в коем случае. Особенно соседям. Знаю я этих соседей! Сплетни пойдут… И вместо пользы от подарка получится вред: эта редакторша ничего для меня не сможет сделать. Понял?

— Неужели же нет, Прохор Николаевич! Не первый раз развозим…

— Тсс! Ты про это забудь, — слышишь? А если ты где-нибудь что-нибудь только… так я тебя!..

— Зря обижаете, Прохор Николаевич…

— Ну ладно. Вези. И потом сразу подашь мне машину: поедем по редакциям, в театр… Батюшки! Я забыл: сегодня еще на киностудию надо ехать!..

После отъезда шофера Втиральников снова оседлал телефон.

— Редакция? Мне надо отдел искусства и литературы… Попрошу Конопатова. Спрашивает Втиральников. Да, да… Товарищ Конопатов? Добрый день. Втиральников беспокоит. Насчет того же дельца: статеечка еще не готова? Нет, я — почему? Могу дать дополнительные материалы о моем же творчестве. Так сказать: «ранний я». Весь целиком. В подлинниках — в рукописях и в первых шагах на поприще… Хотелось бы, понимаете, чтоб ваша газета отразила бы мое творчество возможно полнее, тем более что ровно через четыре с половиной года будет мой юбилей… Ну есть. Есть. Есть. Ну есть. Извините, что потревожил…