Александр Дюма - Собрание сочинений в 50 т. Том 50 (2001). Рассказы

Пришлось повторить ему все то, о чем уже было рассказано накануне Фредерику Хаутману, и, поскольку его впечатление от этой страшной истории было таким же, то и прием, оказанный ее участникам, был столь же теплым, с той только разницей, что праздник на борту адмиральского судна длился всего сутки, в то время как во дворце главы Компании он не прекращался целую неделю.

Глава Компании решил непременно использовать людей, проявивших такое огромное мужество и в то же время такую святую покорность судьбе, и распорядился временно передать Бонтеку должность капитана на судне «Берге-бот», а Рола назначил приказчиком на том же судне.

Таким образом, оба моряка вновь оказались вместе и в тех же званиях, какие были у них на «Ньив-Хорне».

Что касается матросов, то их распределили по другим судам в соответствии с потребностями флота.

Позже Рол был назначен комендантом форта на Амбоне, одном из Молуккских островов, где он и скончался.

Что же касается Бонтеку, то он, приняв участие во множестве эскпедиций и оказав своей смелостью и своими знаниями важные услуги правительству, отправился 6 января 1625 года в Европу, пристал к берегу Зеландии 15 ноября следующего года, а затем уехал в Хорн, свой родной город, где и написал воспоминания о пережитом, которые мы и предлагаем вниманию наших читателей более чем через двести лет после изображенных в них событий.

По другую сторону земного шара, как раз напротив Парижа, затерявшись среди огромного Южного океана, простирается земля, вытянутая с севера на юг, по размерам сравнимая с Францией, а по форме похожая на Италию; пролив разделяет ее на два острова — один вдвое больше другого.

Это Новая Зеландия, открытая в 1642 году Абелем Янсзоном Тасманом, названная им Землей Штатов; впоследствии наименование это было забыто и заменено другим — Новая Зеландия.

Тасман никогда не ступал на эту землю.

Он пересек пролив, разделяющий оба острова, и бросил якорь в бухте; атакованный два часа спустя туземцами, он назвал это место бухтой Убийц, и такое название сохранилось.

В продолжение более ста лет земля эта оставалась призрачной. Называли ее «Terra australis incognita» [29] «Неведомая южная земля» (лат.) .

Для моряков она была чем-то вроде Атлантиды, описанной Платоном... Она напоминала землю феи Морганы, исчезающую по мере приближения к ней.

Седьмого октября 1769 года Кук заново открыл ее и опознал по оставленным Тасманом зарисовкам ее обитателей.

Отношения его с туземцами были точно такими же, какие завязал с ними за сто двадцать шесть лет до него голландский мореплаватель.

Зеландцы пытались обокрасть матросов с «Endeavour» [30] «Попытка» (англ.) , а те в ответ перебили выстрелами из ружей дюжину туземцев; когда же Кук остановился у берегов Дика-На-Мари, того из двух островов, что наименее удален к югу, и не сумел ни мирным путем, ни силой добыть то, что было ему необходимо, он назвал место, где им был брошен якорь, бухтой Нищеты.

Названия этих двух бухт звучали для других путешественников не слишком заманчиво.

Приблизительно через месяц после капитана Кука другой мореплаватель, на этот раз француз, капитан Сюрвиль, тоже имел дело с новозеландцами.

Застигнутый страшной бурей у берегов Новой Зеландии, он потерял шлюпку, привязанную сзади к его судну.

Когда буря утихла, он в подзорную трубу разглядел, что потерянная шлюпка пришвартована в бухте Убежища, и немедленно спустил на море корабельную лодку, чтобы вернуть пропажу.

Но дикари, догадавшись, с какой целью была отправлена экспедиция, так тщательно спрятали шлюпку, что матросам Сюрвиля не удалось ее отыскать.

Придя в ярость от этой потери, Сюрвиль подал знак нескольким дикарям, державшимся поблизости на своей пироге, приблизиться к нему.

Один из них принял приглашение и поднялся на судно; к несчастью, это был их верховный вождь по имени Нанки-Нуи, и, хотя за несколько дней до того он оказал французам громадную услугу, приняв больных с корабля и ухаживая за ними с поразительным человеколюбием и бескорыстием, Сюрвиль объявил его пленником.

Но это было еще не все: Сюрвиль потопил все пироги, которые он смог захватить, и сжег все прибрежные деревни.

После этого Сюрвиль покинул Новую Зеландию, увозя, как он и угрожал, своего пленника Нанки-Нуи; в пути несчастный умер с горя: это произошло 12 марта 1700 года, спустя четыре месяца после того, как его захватили.

Новозеландцы поклялись жестоко отомстить первым же мореплавателям, которые пристанут к их берегу, за соплеменников: как расстрелянных Куком, так и потопленных и сожженных Сюрвилем.

Этими мореплавателями оказались моряки с судов «Маскарен» и «Кастри». Они шли от Ван-Дименовой земли под командой капитана Мариона, находившегося на службе французской Ост-Индской компании.

Капитан ничего не знал о том, что здесь происходило во время пребывания Сюрвиля; впрочем, весь этот берег, который за три года до того исследовал Кук, был еще почти неизведан.

Шестнадцатого апреля 1772 года Марион бросил якорь на неблагоприятном рейде у острова Дика-На-Мари, то есть в северной части Новой Зеландии.

Но ночью, когда море чуть было не выбросило суда на берег, моряки столь поспешно подняли паруса, что были вынуждены оставить свои якоря, дав себе слово вернуться за ними позднее.

И действительно, они вернулись 26 апреля и 3 мая стали в бухте Островов, близ мыса Бретт-де-Кук.

Едва бросив якорь, они увидели три пироги, идущие на веслах к кораблю. Дул легкий ветерок; море было великолепно.

Все матросы собрались на палубе и с любопытством следили за туземцами и за новым миром, лишь три года как явившимся из мрака неизвестности.

На одной из пирог было девять человек.

Они подплыли к кораблю.

С борта дикарям сейчас же бросили несколько безделушек, приглашая подняться на корабль.

Те сначала колебались, потом решились.

Через несколько секунд девять человек были уже на палубе.

Капитан принял их, повел к себе в каюту, предложил хлеба и спиртные напитки.

Они с немалым удовольствием стали есть хлеб, но только после того, как капитан Марион на их глазах сам попробовал его.

Что же касается спиртных напитков, то — в противоположность другим дикарям Южного океана — одни пробовали их с отвращением, а некоторые даже выплевывали их не глотая.

Затем стали искать, какие предметы могли бы заинтересовать туземцев.

Им предлагали рубахи и нижние штаны, но гости брали их, вероятно, только для того, чтобы не обидеть капитана.

Потом им показали топоры, ножи и тёсла.

Из всех этих предметов больше всего, по-видимому, их прельстили тёсла.