Уильям Дюбуа - Цветные миры

Чем больше Джин размышляла об этом, тем больше ей хотелось вплотную познакомиться с промышленностью, так как именно промышленное производство играет ведущую роль в мире. И это вполне понятно, ибо для того, чтобы научиться правильно мыслить и чувствовать, людям необходимо своим трудом обеспечить себе пищу и кров. Джин отдавала себе отчет в том, что она лишь теоретически знакома с работой промышленных предприятий. Рабочее движение было для Джин всего лишь отвлеченным научным термином. А для ее коллег по педагогической работе оно вообще было пустым звуком. В промышленности они видели только слепой, бессмысленный труд и лишь в отдельных случаях — организованную, продуманную деятельность. Да и сталкивались они в основном со слугами, чернорабочими, педагогами и лицами свободных профессий и только изредка — с квалифицированными промышленными рабочими, членами профсоюза и рабочими лидерами.

Поэтому Джин решила провести свой трехмесячный отпуск вне стен колледжа и проникнуть в расположенный по соседству, но такой далекий для нее мир белых, чтобы узнать, что в действительности представляет собой, например, текстильная фабрика. В таком переходе за «цветной барьер» заключался известный риск. Однако до сих пор для Джин главной трудностью было пребывать в рамках своей «расы». Теперь она воспользуется своим преимуществом в цвете кожи и станет временно той, на кого похожа, то есть «белой».

Джин считала, что устроиться на работу ей лучше всего где-нибудь поблизости. Не долго думая, она приехала в Атланту и завязала там знакомство с членами профсоюза текстильщиков. Профсоюз был невелик. Он пока еще не имел договоров с предпринимателями, и его члены упорно возражали против приема в свои ряды негров. Джин выяснила, что в Северной Каролине негритянский союз рабочих-табачников нашел общий язык с белым профсоюзом текстильщиков, во был разогнан местными властями. На Юге действовало недавно созданное отделение Конгресса производственных профсоюзов, и большое число негров вступило в профсоюзы, но только не в текстильной промышленности.

Джин сняла комнату в квартале белых рабочих и вскоре завела знакомство с соседками. Она рассказала им, что хочет поступить на фабрику ученицей прядильщицы ила ткачихи. Женщины подняли ее на смех.

— Чего ради тебе работать на фабрике? Ты же образованная! — удивилась одна из ее новых подруг.

— Видишь ли, мне хочется узнать процесс работы, — объяснила Джин. — Я хочу стать работницей и выяснить, нельзя ли с помощью профсоюза добиться повышения зарплаты и лучших условий труда для текстильщиц.

— Увы, нельзя! Если мы вступим в профсоюз и попробуем нажать на хозяев, то не успеем и глазом моргнуть, как на наше место возьмут черномазых.

— В таком случае, — логично рассудила Джин, — не будет ли разумнее опередить хозяев и допустить в профсоюз, а значит, и на фабрику хороших, надежных негритянских работниц?

Женщина, с которой Джин разговаривала, презрительно фыркнула.

— Да лучше я умру! — возмущенно сказала она.

Джин не сдавалась. Ей повезло: за время своего трехмесячного отпуска она прошла курс обучения, вступила в профсоюз и целую неделю проработала на одной из фабрик. Из бесед с профсоюзными руководителями она вынесла убеждение, что они настроены пессимистично.

— Пока белые и негры конкурируют между собой, рабочее движение не будет иметь успеха, — сказал один из них.

— В таком случае прекратите конкуренцию, — возразила Джин. — Объединитесь!

— Хорошо бы, — сказал он. — Так нам и следовало бы поступить, но это невозможно. Совершенно невозможно.

— А нельзя ли попробовать осуществить невозможное? — сказала Джин, и она договорилась, что следующим летом будет добровольно работать в профсоюзном комитете штата.

К концу зимы Джин снова приехала в Атланту. В одно прекрасное, утро Зоя Скроггс, заведующая канцелярией профсоюзного комитета, придя на работу, увидела, что ее ждет посетительница.

Зоя была дочерью Арнолда Койпела, который двадцать пять лет тому назад, став директором школьного отдела Атланты, назначил Мануэла Мансарта инспектором цветных школ. В свое время Зоя явилась причиной уличной стычки, закончившейся зверским избиением сына Мансарта, Брюса. В дальнейшем Зоя вышла замуж за профсоюзного лидера Джо Скроггса, который когда-то выставлял свою кандидатуру в губернаторы, а сейчас возглавлял профсоюзное движение в штате. Зоя извинилась за опоздание и быстро уселась за свой стол.

— Очень сожалею, что опоздала. Чем могу служить, мисс…

Джин Дю Биньон внимательно посмотрела на Зою. Она пришла поговорить с Джо Скроггсом, чтобы получить от него дополнительные сведения о профсоюзном движении и, если удастся, выяснить его взгляд на перспективы негров в этом движении. Она не подозревала, что Зоя активно участвует в работе мужа, и это обстоятельство натолкнуло Джин на новую мысль. А что, если заручиться сочувствием Зои? Это таит в себе некоторый риск и в случае неудачи может помешать ее замыслам. По Зоя выглядела интеллигентной женщиной, и Джин было кое-что известно о ней. Она даже догадывалась о связях Зон с Брюсом Мансартом, злосчастным сыном Мануэла. Это обстоятельство может стать благоприятным для ее планов, но может оказаться и роковым. Улыбнувшись, Джин сказала:

— Официально я — Джин Смит. Изучаю профсоюзное движение и ищу работу на летний период. А на самом деле… — Джин сделала паузу и посмотрела Зое в глаза. — На самом деле я цветная и преподаю в негритянском государственном колледже в Мейконе. И, по правде говоря, меня больше всего интересует вопрос об отношении негров к организованному рабочему движению. Мое настоящее имя Джин Дю Биньон.

Наступила пауза, во время которой Джин выжидающе наблюдала за собеседницей. Она увидела, как на лице у Зои сменялись выражения удивления, недовольства, замешательства и наконец решимости. Зоя медленно произнесла:

— Я слышала о вас от отца. На да познакомиться с вами.

Затем она сделала решительный жест, означавший капитуляцию белой южанки перед цветной, — протянула Джин руку.

Они беседовали целый час о профсоюзном движении в стране и в Джорджии. Потом Джин завела разговор о негритянских рабочих, но Зоя перебила ее. С заметным усилием она вдруг спросила:

— Вы знали… Брюса Мансарта?

— О да, очень хорошо. Он учился в одном из моих классов. Я уже работала в колледже, когда в Атланте состоялся тот роковой футбольный матч.

Зоя побледнела и умолкла. Через минуту она спросила шепотом:

— Он умер?

— Да.

— А как он… умер?

Джин помедлила с ответом, потупив глаза.

— Его повесили.

Зоя вздрогнула и судорожно сжала руки. Джин продолжала: