Готхольд Лессинг - Драмы_Басни в прозе

Маринелли.Ссора? Понятия не имею — незначительный спор, к тому же деловой.

Клавдия.И ваше имя — Маринелли?

Маринелли.Маркиз Маринелли.

Клавдия.Значит, так и есть. Выслушайте меня, господин маркиз. Имя Маринелли, имя Маринелли, сопровождаемое проклятием, — нет, я не хочу клеветать на этого благородного человека, проклятия не было, проклятие я прибавила сама, — имя Маринелли было последним словом умирающего графа.

Маринелли.Умирающего графа? Графа Аппиани? Вы слышите, сударыня, что меня больше всего поражает в ваших странных речах, — умирающего графа? Что вы еще хотите сказать, я решительно не понимаю…

Клавдия (горько и медленно). Имя Маринелли было последним словом умирающего графа! Понимаете вы теперь? Вначале и я не могла понять, хотя оно было сказано таким тоном, — я и сейчас еще слышу его! Где был мой разум, что я сразу не поняла этого тона!

Маринелли.В чем же дело, сударыня? Я всегда был другом графа, его преданнейшим другом. И если, умирая, он назвал мое имя…

Клавдия.Но каким тоном? Я не могу передать, не могу описать его, но в нем заключалось все! Все! Вы скажете, что на нас напали разбойники? Убийцы это были, подкупленные убийцы! И Маринелли, Маринелли было последнее слово умирающего графа! И этот тон!

Маринелли.Этот тон! Слыханное ли дело, обвинять честного человека из-за тона, который мог почудиться под влиянием страха.

Клавдия.О, если бы я только могла предъявить суду этот тон! Но горе мне! Из-за всего этого я забываю о собственной дочери. Где она? Неужели и она убита? Чем виновата моя дочь, если граф Аппиани был твоим врагом?

Маринелли.Я все готов простить встревоженной матери. Идемте, сударыня, ваша дочь здесь, в одной из ближайших комнат, и, надо надеяться, уже вполне оправилась от своего испуга. Сам принц с нежнейшей заботой ухаживает за нею…

Клавдия.Кто? Кто сам?..

Маринелли.Принц.

Клавдия.Принц? Вы действительно сказали принц? Наш принц?

Маринелли.Какой же еще?

Клавдия.О, я несчастная мать! А отец? Ее отец! Он проклянет день, в который она родилась! Он проклянет и меня!

Маринелли.Ради всего святого, сударыня! Что за мысли у вас?

Клавдия.Все ясно! Разве все это не так? Сегодня в церкви, пред оком всевышнего, в присутствии предвечного началось это преступление — здесь оно довершилось. (Обращается к Маринелли.) А, убийца! Трусливый, жалкий убийца! Тебе не хватает храбрости, чтобы убивать своей рукой, но ты достаточно низок, чтобы убивать ради угождения чужой похоти, — убивать руками наемных убийц. Подлейший среди убийц! Честные убийцы не потерпят тебя в своем обществе! Тебя! Тебя! Я бы хотела одним-единственным словом выплюнуть тебе в лицо всю свою желчь, всю свою горечь! О, ты, ты — сводник!

Маринелли.Вы бредите, достопочтенная женщина. Но умерьте, по крайней мере, ваши дикие крики и вспомните, где находитесь.

Клавдия.Где я нахожусь! Вспомнить, где я нахожусь? Какое дело львице, у которой отобрали детенышей, в чьем лесу слышен ее рев?

Эмилия (за стеной). О моя матушка! Я слышу голос моей матушки!

Клавдия.Ее голос? Да, это она! Она услыхала меня, она меня услыхала! И я не должна была кричать? Где ты, дитя мое? Я иду, я иду. (Бросается в соседнюю комнату, Маринелли за нею.)

Там же.

Принц, Маринелли.

Принц (выходя из комнаты Эмилии). Идемте, Маринелли! Я должен отдохнуть… должен получить от вас некоторые разъяснения.

Маринелли.Ну и материнская ярость! Ха, ха, ха!

Принц.Вы смеетесь?

Маринелли.Если бы вы только видели, принц, как эта мать бесилась здесь в зале, — вы сами слышали ее вопли, — и как она сразу присмирела, только взглянув на вас. Ха, ха! Мне хорошо известно, что ни одна мать не выцарапает глаза принцу за то, что он находит ее дочь красивой.

Принц.Вы плохой наблюдатель! Дочь без чувств упала в объятия матери, и только поэтому, а вовсе не из-за меня забыла мать о своем гневе. Дочь свою, а не меня щадила она, стараясь не произносить ясно и громко этих слов, которых я не хотел бы ни слушать, ни понимать.

Маринелли.Что же она сказала, ваша светлость?

Принц.К чему притворство? Говорите сейчас же. Правда это или нет?

Маринелли.А если правда?

Принц.Если правда? Значит, так и есть? Он умер? Умер? (Угрожающе.) Маринелли! Маринелли!

Маринелли.И что же?

Принц.Клянусь богом! Всемогущим богом! Я неповинен в этой крови. Если бы вы меня предупредили, что графу это будет стоить жизни… Нет, нет! Даже ценою собственной жизни.

Маринелли.Если бы я вас предупредил? Как будто его смерть входила в мои планы! Я строго-настрого приказал Анжело следить за тем, чтобы никто не пострадал. И все сошло бы без малейшего насилия, если бы граф первый не прибегнул к нему. Он без церемоний уложил выстрелом одного из наших.

Принц.Ну, конечно, ему следовало понимать шутки.

Маринелли.Тогда Анжело пришел в ярость и отомстил за смерть своего товарища.

Принц.Еще бы, это вполне естественно.

Маринелли.Он получил от меня достаточно строгое внушение.

Принц.Внушение! Какая дружба! Предупредите его, чтобы он больше не появлялся в моих владениях. Мое внушение может оказаться не столь дружеским.

Маринелли.Превосходно! Я и Анжело, умысел и случай — оказывается, все это одно и то же. Хотя и было оговорено заранее, заранее было обещано, что никакой несчастный случай, который может произойти при этом, не будет поставлен мне в вину.

Принц.Который может произойти… говорите вы? Или, вернее, должен был произойти?

Маринелли.Все лучше и лучше! Все же, ваша светлость, прежде чем вы мне прямо выскажете, за кого вы меня принимаете, я приведу один довод! Смерть графа мне далеко не безразлична. Я его вызвал на дуэль, он должен был дать мне удовлетворение, а он покинул этот мир, не рассчитавшись со мной, и от этого страдает моя честь. Пусть при любых других обстоятельствах я бы заслуживал подозрения, которое вы против меня имеете, но неужели я его заслуживаю и при этих? (С напускной горечью.) Кто может так думать обо мне?

Принц (уступая). Ну, хорошо, хорошо!

Маринелли.О, будь он жив еще! О, будь он жив! Всем, всем на свете пожертвовал бы я тогда (с горечью), даже милостью принца — этой неоценимой милостью, которою нельзя шутить, — я поступился бы и ею.