Джон Стейнбек - Квартал Тортилья-Флэт. Гроздья гнева. Жемчужина

Песнь семьи пронзительно звенела в ушах у Кино. Теперь он был свободен от всего и страшен в своей свободе, и Песнь эта стала его боевым кличем. Они прошли мимо черного квадрата-всего, что осталось от их хижины, — и даже не посмотрели в ту сторону. Они прошли сквозь заросли, окаймлявшие береговую отмель, и спустились к воде. И ни он, ни она даже не взглянули на свою пробитую лодку.

И, подойдя к самой воде, они остановились и устремили взгляд на Залив. А потом Кино положил винтовку на песок, сунул руку за пазуху и вынул оттуда свою огромную жемчужину. Она лежала у него на ладони. Он вгляделся в ее поверхность — серую, бугристую теперь. Искаженные злобой лица смотрели на него оттуда, и он увидел зарево пожара. И на поверхности жемчужины он увидел обезумевшие глаза человека, упавшего в бочажок. И на поверхности жемчужины он увидел Койотито, который лежал в маленькой пещере, и головка у Койотито была размозжена пулей. Жемчужина была страшная; она была серая, как злокачественная опухоль. И Кино услышал Песнь жемчужины, нестройную, дикую. Пальцы Кино чуть дрогнули, и он медленно повернулся к Хуане и протянул жемчужину ей. Она стояла рядом с ним, все еще держа за спиной свой недвижный узелок. Секунду она смотрела на жемчужину, потом взглянула Кино в глаза и тихо проговорила:

— Нет… ты.

И Кино отвел руку назад и что было сил швырнул жемчужину далеко в море. Кино и Хуана следили, как она летит, мерцая и подмигивая им в лучах заходящего солнца. Они увидели легкий всплеск вдали и, стоя рядом, бок о бок, долго не сводили глаз с этого места.

А жемчужина коснулась прекрасной зеленой воды и пошла ко дну. Покачивающиеся водоросли звали, манили ее к себе. На ней играли прекрасные зеленые блики. Она коснулась песчаного дна. Вода на поверхности моря была как зеленое зеркало. А жемчужина лежала на дне, среди перистых, похожих на папоротник растений. Краб, скользнувший мимо нее, поднял за собой легкое облачко песка, и когда оно рассеялось, жемчужина исчезла.

И Песнь жемчужины сначала перешла в невнятный шепот, а потом умолкла совсем.

Земляки, соотечественники (исп.).

Вошь (исп.).

Прощай (исп.).

Грубое испанское ругательство.

Грубое испанское ругательство.

Друг (исп.).

«Радуйся, Мария, полная благодати!» (лат.).

Твое здоровье (исп.).

Ваш слуга! (исп.).

Что выпьете? (исп.).

Матерь божья, что за вино! (исп.).

Во имя отца и сына и святого духа! (лат.).

Здравствуй, дружок. Куда ты идешь? (исп.).

Тетушка (исп.).

С творчеством Дж. Стейнбека советский читатель впервые познакомился незадолго до начала Великой Отечественной войны. Летом и осенью 1939 года на страницах «Правды» появились отрывки из романа «Гроздья гнева», который на следующий год в полном объеме был напечатан в журнале «Интернациональная литература», а также вышел отдельной книгой. Общий тираж этих изданий «Гроздьев гнева» превысил 300 тыс. экземпляров. В 1957 году роман Стейнбека был переиздан Гослитиздатом в серии «Зарубежный роман XX века» с предисловием Б. Изакова.

Повесть Стейнбека «Луна зашла» в 1943 году печаталась на страницах журналов «Огонек» и «Звезда» и была опубликована в том же году отдельным изданием в Магадане. В 1956 году журнал «Иностранная литература» публикует повесть Стейнбека «Жемчужина», а в 1962 году — роман «Зима тревоги нашей»; оба произведения были затем перепечатаны Издательством иностранной литературы.

В первой половине 60-х годов многие рассказы Стейнбека (взятые в основном из сборника «Длинная дорога», 1938) широко публиковались различными периодическими изданиями. В подборку «Нового мира» (1963, № 12) были также включены два отрывка из романа «Небесные пастбища». Несколько новелл Стейнбека составили сборник «Уши Джонни Медведя» («Правда», 1963); в том же году издательство Художественной литературы опубликовало перевод повести «Квартал Тортилья-Флэт». Затем несколькими изданиями (включая журнальные) был напечатан путевой дневник Стейнбека «Путешествие с Чарли в поисках Америки».

Отрывки из последнего произведения Стейнбека «Америка и американцы» были помещены в журнале «Нева» (1966, № 12).

В Советском Союзе Дж. Стейнбек побывал трижды. Впервые это случилось летом 1937 года, во время его первого путешествия в Европу, включавшего также Великобританию, Ирландию и Швецию. Десять лет спустя по поручению газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» Стейнбек вновь приехал в СССР. В поездке его сопровождал популярный фотокорреспондент Р. Кейпа. Впечатления от увиденного, не свободные от веяний «холодной войны», Стейнбек изложил в «Русском дневнике» (1948).

Последний приезд американского прозаика в нашу страну пришелся на ноябрь 1963 года. По просьбе президента США Дж. Кеннеди, Стейнбек вместе с драматургом Э. Олби принял участие в «культурной миссии доброй воли» в рамках двустороннего соглашения о расширении культурного сотрудничества между Соединенными Штатами и Советским Союзом.

Повесть была завершена Стейнбеком в конце 1933 года, однако издана фирмой Ковиси-Фрид лишь два года спустя — в обстановке жестокого экономического кризиса публикация книги малоизвестного прозаика казалась многим издателям слишком рискованным делом.

В работе над «Кварталом Тортилья-Флэт» Стейнбек, по его собственным словам, помимо непосредственных жизненных впечатлений, ориентировался на композицию, характеры и общий «рыцарский колорит» известного романа Т. Мэлори «Смерть Артура» (XV в.). «Форма книги — вариации на тему Мэлори», — писал Стейнбек своему литературному агенту М. Макинтошу зимой 1934 года. «Однако, — признавался писатель, — наверно, мне не удалось сделать свое намерение предельно ясным». Действительно, нарочитые литературные параллели отступают в повести Стейнбека на второй план по сравнению с искусной обрисовкой человеческих характеров и необычного образа жизни персонажей. «Главная задача этой книги, — указывал писатель, — это показать живых людей, малоизвестных широкому миру, но лично мне чрезвычайно симпатичных»

Стр. 25. Рыцари Круглого стола . — В кельтских народных преданиях, которыми пользовались Т. Мэлори и другие сочинители рыцарских романов, говорится о том, как легендарный король Артур, вождь бриттов в V–VI вв., велел изготовить для придворных пиршеств круглый стол, за которым все рыцари чувствовали бы себя равными.