Торнтон Уайлдер - Мост короля Людовика Святого. День восьмой

— Принеси поскорее стакан воды.

Оба молча стояли над Фелиситэ, пока та пила воду. Энн ни разу в жизни не видела, чтобы у сестры так тряслись руки. Наконец Роджер тихо сказал ей:

— Заткни опять уши ватой.

Когда она отошла, он спросил у Фелиситэ:

— А где он теперь?

— Четыре ночи назад он вернулся. Влез через окно прямо в свою комнату. Мы ничего и не знали до утра. Если бы ты видел, Роджер, как он страдает. Даже отец во время своей болезни так не страдал. Мы ведь издавна боялись, как бы Джордж не сошел с ума. А теперь… я вижу, он что-то хочет сказать нам, но не может решиться.

— А ты думаешь, твоя мать?..

До сих пор Фелиситэ не проронила ни одной слезы. Но сейчас она ладонью зажала рот, и из-под ладони вырвалось глухое рыдание.

— Вчера ночью… Понимаешь, Джордж ни за что не хотел ложиться спать. И нас не отпускал, просил, чтобы мы с ним сидели до утра. Мы читали отрывки из Шекспира, из разных французских пьес. Потом разговаривали. Верней, Джордж говорил, а мы слушали. И так странно он говорил, иногда такое, что вовсе нельзя было понять. Я видела, что maman изо всех сил старается помочь ему сказать то, что он и хотел бы, да только никак не может. Ведь если бы он сказал ей… ты понимаешь? — Она выжидательно смотрела на него.

— Нет, я не понимаю, Фелиситэ.

— Он бы тогда, может, пошел к священнику. Ей бы удалось уговорить его.

— Вот оно что.

— Но он никогда не решится сказать maman. Мне бы он, пожалуй, сказал, но он сам все время старается так устроить, чтобы мы с ним ни на минуту не оставались вдвоем. Знаешь, Роджер, теперь, после разговора с тобой, я, кажется, знаю, что мне делать. Я скажу ему, что я все знаю — и все понимаю. Да, да, именно так. — Она понизила голос. — A maman тоже знает, я в этом теперь не сомневаюсь.

— Вот что ты должна сделать, Фелиситэ. Возьми эти деньги, что получены за изобретения. Отдай их Джорджу и скажи ему, пусть уезжает куда-нибудь подальше — в Китай, в Африку. Но перед отъездом заставь его написать полное признание во всем. Мы выждем несколько месяцев, а потом перешлем это признание прокурору штата Иллинойс.

Фелиситэ схватила его за руки.

— Да, Роджер! Да! И тогда твой отец сможет спокойно вернуться.

Тут только у нее брызнули слезы.

— Но мне пора домой. Я так боюсь, что он вдруг исчезнет так же внезапно, как и появился. Помоги мне залить огонь в печке. Энн! Энн! Мы уходим. Спасибо тебе, Роджер, за все.

А в это же время, в этот же самый час, Джордж Лансинг лежал ничком на полу комнаты мисс Дубковой, головой в угол с иконами. Мисс Дубкова стояла над ним и читала покаянную молитву по-церковнославянски.

Он ей все рассказал. Временами у него перехватывало дыхание и он не мог говорить, тогда она прикладывала ему к голове мокрое полотенце. Под конец он обессилел до того, что едва повторял за нею слова молитвы. Дойдя до конца, она склонилась над ним и поднесла к его губам распятие. Он это распятие поцеловал.

Он встал с пола. Она усадила его за бюро у окна и придвинула ему чернила, перо и лист бумаги.

— А теперь пиши под мою диктовку. «Я, Джордж Симс Лансинг, четвертого мая 1902 года выстрелом из окна убил своего отца, Брекенриджа Лансинга, находившегося в это время на лужайке за нашим домом. Накануне вечером я уехал из города, но наутро вернулся, проехав в ящике под вагоном товарного поезда. До полудня я скрывался в ближайшей роще…»

Продолжая диктовать, она расхаживала по четырем тесным комнаткам своей квартиры, доставая из разных потайных мест пачки денег.

— Теперь адрес на конверте: «Прокуратура штата Иллинойс. Прокурору штата». А теперь ступай в ванную, вымой лицо и жди в моей спальне, пока я тебя не позову.

Она написала письмо и тогда только позвала его.

— Ты сегодня же поездом 12.20 уедешь в Чикаго. Выйдешь из моего дома с черного хода. Пойдешь по тропке, в обход здания суда. Не показывайся на вокзале; вскочишь в поезд тогда, когда паровоз будет въезжать на мост за водокачкой. Отправляйся прямо в Канаду — в город Галифакс. Там сядешь на пароход, идущий в Санкт-Петербург. Когда наша семья ехала в Америку из Парижа, мы тоже высадились в Галифаксе. Там тогда существовало нечто вроде русского клуба, его члены встречали эмигрантов из России и оказывали им помощь на первых порах. Как только удастся, купи рабочее платье и хорошенько измажь его. Ты — из маленького городка в провинции Альберта: там одно время работал мой отец. Пока не приедешь в Россию, ты должен играть роль туповатого паренька, выросшего в захолустной глуши. Английского ты почти не знаешь, да и по-русски говоришь с трудом, потому что ты умственно отсталый… Только не связывайся ни с кем в пути. Не затевай никаких ссор. Пусть все видят, что ты — дурачок. Вот тебе рекомендательное письмо. Здесь сказано, что ты — сирота… честен, трудолюбив… добрый христианин. Ребенком ты перенес тяжелую болезнь, оттого и поотстал в своем развитии. Письмо написано по-английски, но под ним стоит подпись приходского священника из этого городка в Альберте. Когда попадешь в Галифакс, спрашивай русских. Говори всем, что ты едешь в Россию, чтобы найти свою бабушку; кроме нее, у тебя никого нет. Адреса ее ты не знаешь. Знаешь только, что она живет в Москве. Вот тут написано ее имя и фамилия… Не знаю, как ты со всем этим справишься. Не знаю, где раздобудешь документы. Будем надеяться, что бог поможет. Вот тебе двести долларов… А сейчас напиши несколько строк матери и сестрам, на большее у тебя времени нет. Я сегодня увижу твою мать. Я ей все расскажу. Могу я передать ей, что ты обещаешь не задержать своего признания властям?

— Да, Ольга Сергеевна.

— Когда доберешься до России, напиши мне. Пиши по-русски. Но матери первые годы не пиши. — Она перешла на русский язык. — Да благословит тебя бог, милый Георгий. Да ниспошлет он тебе истинное раскаяние и снимет с тебя тяжкое бремя совершенного тобою греха. Ты убил человека, и ты в двойном ответе перед творцом и его творениями. Матерь божия — источник утешения для всех, а особенно для нас — странников и изгнанников. Уповай на нее, и она не оставит тебя в беде. А теперь ступай! Ступай, мой мальчик!

Он низко склонился над ее рукой. Еще минута, и его уже не было в доме.

Около четырех часов Ольга Сергеевна пришла в «Сент-Киттс». Юстэйсии довольно было взглянуть на ее лицо, чтобы понять: она принесла важные новости. Юстэйсия кликнула Фелиситэ, и та простояла за ее креслом все полчаса, пока длился разговор.

Ольга Сергеевна рассказала им все. Положила на стол коротенькую записку Джорджа. Повторила его торжественное обещание.

— Chère Eustachie, как только я получу известие, что Джордж прибыл в Россию, я отошлю написанное его рукой признание в Спрингфилд.

Юстэйсия сжала руку Фелиситэ. Потом тихо спросила у мисс Дубковой: